Преподаю язык Атлантиды
Какой-то совершенный пиздец. Даже думать об этом не хочу.
среда, 12 октября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Сериал "Дамское счастье" - это чудесное чудо. Не могу оторваться
вторник, 11 октября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Вот был у меня знакомый, у которого болела спина. А в спине болело что-то непонятное, типа позвоночник как-то немного не так вырос и теперь передавливает очень важные артерии. Все отправляли его к врачу. Я - в первых рядах.
До того момента, пока он мне однажды не сказал:
- Все бы хорошо, но я не понимаю, что врач мне говорит.
Тогда для меня это было каким-то шоком. Мол, как так, ну а переспросить, а погуглить на худой конец. Помню, как-то я осталась с его лекарствами наедине, погуглила про них и поняла, наконец, что там у него болит. Никак ему это не помогло, но зато закрыло мою любовь понимать все на свете.
Так вот, я к чему, к терапевту-то я хожу. Но вот понимаю, что он мне говорит далеко невсегда.
Последние недели две (или около того) было такое чувство, что это - последняя осень в жизни. Нет, это не страсть к самоубийству была, а именно ну как констатация факта. Мол, не переживу. Люди умирают, глобально, это нормально
Вчера посмотрела Облачный атлас - умирать мне передумалось. Прям вообще-вообще передумалось. У меня даже нет секстета, который можно было бы оставить после себя.
А сегодня я вроде поняла, что имел в виду мой психотерапевт. Я не то чтобы не живу будущим, но в своем прошлом я не вижу ничего, что могло бы стать моим будущим.
На самом деле - вижу, но на тот момент - не видела, так что все норм.
Преподаю язык Атлантиды
У меня этическая проблема. Я тут староста группы, а в последнюю неделю - я была на 6 парах всего (и все еще считаю, что это больно дохуя), без меня народ вообще совсем не ходит, в принципе, не особо понимаю, что мое присутствие или отсутствие может изменить в мироощущениее взрослых людей, но сегодня тетенька из деканата обещалась ввалить мне завтра пизды за все про все.
И я вот думаю, мне спокойно смотреть на нее виноватыми глазами, или вспомнить, что я взрослый человек, блядь, и поставить сучку на место (тем более, ей-то столько же, сколько и мне)
Прям так и вижу:
- Милая, что вы из меня девочку на побегушках делаете?
Вот сижу и думаю. Покориться и смолчать или устроить сцену с кровью, розами-морозами, и утверждением своего социального статуса.
Быть милым распиздяем или скандалящим провокатором?
После чего я буду счастливее?
Преподаю язык Атлантиды
В жизни у меня все хорошо, а вот с головкой все не очень.
Ходить к терапевту помогает. Вообще - это круто, когда ты можешь кому-то вот совсем откровенно прям до мельчайших подробностей рассказать. И он тоже считает, что с головой у меня не лады. Как терапевт он называет это страхом и замещением. Отличный термин - замещение. Еще отличный термин - незакрытый гештальт. Сейчас сижу и прокатываю во рту слово гештальт - как карамелька.
Это я к чему - половина третьего ночи, а у меня тревожность и бессонница. Я не хочу пить успокоительные, они-то помогут, но проснусь я вся разбитая. А завтра к первой паре, блин.
Тут еще отличная работа упала на меня походу - брать интревью у молодых лидеров разнообразных компаний. Причем они позиционируют себя не как босс/шеф/владелец, а лидер - это тру!
В пятницу в Москву лечу на выходные, может, удастстя и по работе лично встретиться.
А так все хорошо. В жизни.
А с головой - не очень.
воскресенье, 09 октября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Сегодня разговаривали о написании рассказов про кружки. Изначально суть была в том, что чашка - главный герой. Сейчас выходит, что чашка - это особе волшебство. У каждой чашки свой дар для человека. Не вижу в этом ничего плохого, по-моему, есть что-то хорошее в том, чтобы в доме был чашковый дух-хранитель, лучше даже не один.
Суть не в этом, проскользнула такая фраза, что "читатель устанет вчитываться и писать нужно контрастно, больше экшна". Вот я ничего не имею против действия, контрастности вообще - отличные штуки, почему нет, но я категорически не согласна писать как-то для читателя, чтобы он, бедненький, не уставал или еще как.
У меня есть теория, что каждая история - она уже где-то есть. И, когда она приходит в наш мир, она приходит такой, как должна быть на данный момент.
Я вот хочу добраться до сказки про Гвендолин и Луиса и переписать ее всю, чтобы складно было, убрать оттуда вообще ведьму и много чего подправить. Но, когда она пришла тогда, она пришла правильной. О читателе нужно думать в контексте правильной расстановки знаков препинания, а рассказчик должен сказать то, что ему есть сказать. Не то, что хотят услышать, а то, что нужно сказать.
Во всяком случае, мне так ощущается
Преподаю язык Атлантиды
О это чувство, когда хочется, чтобы все твои проекты как-нибудь сами собой сделались хорошо, а они сами собой вообще не делаются. Пойду работать дальше.
пятница, 07 октября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Июльская чашка.
Красная в белый горох чашка, кажется, была в серванте всегда. Легенда гласит, что когда-то это была чайная пара, и у чашки – такой большой – было когда-то блюдце, да где оно теперь, никто уж не упомнит.
Молодость этой чашки представить себе невозможно, кажется, она такой и появилась в доме – со сколом на ободке, с темной царапинкой от клея на месте, где крепится ручка. Эмаль на дне пошла сетью морщинок-трещин, а на стенках есть круглое рыжее пятно от въевшегося чайного налета.
- Уж всем терла, - сетует бабушка, - да, видно, не вывести.
Это самая добрая чашка в доме.
Бабушка наливает в нее компот из сухофруктов, и внук пьет его, обхватив чашку двумя руками и прихлебывая так: «Ф-ф-с-с-ф-ф!». Он пьет сладкую жидкость, не разбирая вкуса, а звук гуляет внутри, отражается от стенок, щекотно дрожит на губах. Чашка и сама как бабушка, колдует себе потихоньку, чтобы внучек выпил еще компотику. Полезный же. С витаминами.
Это чашка приходит на помощь поздней ночью, когда малыш заболел, и ему не спится. Бабушка ставит на плиту чайник, достает холодную с ночи чашку с полки и сыпет в нее сахар.
- Миленький, тебе сколько положить?
- Ложечек семь, бабулечка. Я там по вкусу размешаю.
И чашка как будто подмигивает старушке, мол, не переживай, сама по себе теплеет. В ней всегда вкуснее, чем в любой другой посуде.
На маленькой кухоньке при свете старой желтой лампочки сидят старушка и мальчик, слышат, как звенит за окном первый трамвай, а город еще спит.
- Эх миленький, лишь бы ты у меня не болел, - вздыхает бабушка, а чашка становится чуть теплее.
И вот, не допив чая, малыш начинает клевать носом, и бабушка относит его назад в теплую постель.
Летом, когда вся семья собирается в деревне, по утрам в нее наливают молоко. Если пьешь из другой чашки, то от холода зубы сводит, но в бабушкиной чашке молоко всегда вкусное, не теплое и не холодное, а такое, чтобы пить его взахлеб, а на лице остались белые молочные усы.
А когда внук вырастет и позовет соседскую девочку Лену собирать вечером малинку, он захватит с собой чашку в горох. Молодые люди будут шутить, он распетушится, скажет:
- И не понимаю, зачем нужна дача, все давно есть в магазинах.
Он потянется к Лене, обнимет ее уверенно, но в самый ответственный момент чашка вдруг выскользнет из рук и упадет в густую высокую траву. И парень с девушкой как-то стушуются, смутятся. У Лены запылают щеки, а у юноши сядет голос.
- Кхм, - откашляется он, - Ну что же мы, Лен… Давай помогу. Гляди, все рассыпали.
Чашка лежит в траве, дразня их своим красным боком, а они как-то второпях и молча собирают малину.
Когда она потянется за чашкой, он нагнется, и они стукнутся лбами.
- Лен, - почему-то шепотом.
- Да?
- Ты мне очень нравишься, Ленка.
Щеки пылают до самых ушей.
- И ты мне, - тоже шепотом, в горле пересохло.
Тогда они поцелуются нежно-нежно.
В середине лета, в зарослях малины чашка сверкнет лукаво в траве белым горохом и не будет им мешать.
А когда, много лет спустя, бабушки не станет, внук заберет на память из бабушкиного посудного шкафа самую добрую, самую теплую чашку – бабушкину чашку в горох.
понедельник, 03 октября 2016
Преподаю язык Атлантиды
03.10.2016 в 10:45
Пишет трепанация:Подборка иллюстрацийURL записи
Пишет iskander?:подборки иллюстраций из средневековых книг по астрономии:
Kometenbuch (Книга Комет), Флоренция, 1587 г.
Harmonia Macrocosmica (Небесный Атлас) by Andreas Cellarius, 1660 г.
Ten Depictions of Heavenly Phenomena by Maria Clara Eimmart, 1693-98
Карты Луны (Харриот, Де Рейта, Кассини, Марий, Доппельмайер), 17 - 18 вв.
The Codex of Christoro de Predis, 15 в.
Illustrated Astronomy by Asa Smith (1855 г.)
Giuliano Pesello. The Celestial Hemisphere, 1442 г.
De Aetatibus Mundi Imagines by Francisco de Holanda, 16 в.
Шесть дней творения мира из Нюрнбергской хроники (1493 г)
URL записи
воскресенье, 02 октября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Едем в маршрутке с Наокохома и обсуждаем, как мы напишем, проиллюстрируем, издадим нашу книгу, прославимся и разбогатеем.
Говорю:
- ну вот с разбогатеем будут проблемы, но можно попытаться продать книгу в иностранное издательство. Для этого нужно подружиться с издателем и как-нибудь сказать ему: Вот, Коленька, не в службу, а в дружбу - глянь на досуге... Правда, если он - иностранец, то какой-же он Коленька? Андреас!
- Да, Андреас! Или Малькольм? 
- Или Франсуа? Диего?
- Нет, Диего - слишком пафосно. Вот Мигель!
- Да-да, Мигель!
Поворачивается к нам Катя:
- А что вы делаете?
Хором:
- Выбираем имя для будущего издателя!
Преподаю язык Атлантиды
Есть идея сделать серию рассказов. Этакая чайная серия. Чашка на каждый месяц.
Июньская кружка.
В каждом походном рюкзаке, сколько бы ему ни было лет, и даже если он давно лежит без дела в кладовке, обязательно сыщется такая кружка – блестящая, легкая, алюминиевая. Настоящая походная кружка.
В доме она может появиться двумя путями. Первый – начинающий походник пошел за всем необходимым для первого путешествия в магазин, где приветливый консультант подскочил к нему, впихнул ему в руки палатку, рюкзак, пенки, спальник, горелку, пару газовых баллонов, спирали от комаров, куртку, ботинки, носки, пропитку для всего этого и охотничьи спички. А когда начинающий турист из последних сил отбился от комплекта термобелья стоимостью в две его зарплаты, напоследок поинтересовался совсем незаинтересованным тоном:
- А КЛМН у вас есть?
- КЛМН? – ошалевший покупатель, нагруженный приобретенным инвентарем, смог поднять только брови.
- Кружка, ложка, миска, нож, - любезно уточнил продавец и сладко улыбнулся. Все, мол, голубчик, теперь ты мой.
В конечном итоге от ложки и ножа турист отбился сразу, рассудив, что этого добра и на его кухне хватает. С миской вышло сложнее, но он точно помнил, что где-то за кастрюльками лежит одна подходящая. А вот кружку пришлось взять.
- Подержите! Это алюминий! Она не ржавеет, ее хватит на всю жизнь, да еще какая легкая! – ворковал продавец, - Это вам не Китай! Австрийцы делают!
Второй путь – прямое продолжение первого, кружка досталась от папы-походника. Она уже исходила не один десяток дорог, из нее пили чай и под палящим солнцем, и под осенним ливнем.
А в один раз она оказалась в новых руках.
Солнце село, но в поле еще светло от лилового неба, воздух, остывая после жаркого дня, как будто слегка потрескивает, и от этого хочется громче смеяться, бежать со всех ног, пока не споткнешься и не рухнешь в высокие травы. И лежать потом, слышать, как заходится сердце, а над головой качаются потревоженные голубые колокольчики.
Люди шли весь день. Куда шли, зачем – никто до конца не понимал.
А сейчас они дошли до края поля, за которым – лес. Не сговариваясь, решили остаться на ночевку. Поставили палатки, развели костер. На ужин была каша, настоящая – огненная, чуть пригоревшая у дна, такая густая, что ложка в котелке стояла вертикально. К чаю у всех нашлись баранки и вафли, кто-то взял с собой мятные пряники. Заваривали принесенные из дома ромашку и мелиссу. Кто-то отломил с ближайшей елки пару метелочек и тоже кинул в котелок.
Выпала роса.
В июне ночи еще холодные, влажный воздух пробирался под свитера, заставляя зябко потирать руки, переступать с ноги на ногу. Все сгрудились у костерка, подставляя ему то колени, то спины.
Жар становился нестерпимым, но никто не отсаживался.
Когда чай подоспел, его разлили по кружкам. Особенность походной посуды в том, что ее должно хватать на количество людей, но между ними она распределяется в порядке очередности наполнения и близости к раздающему. Из походной кружки необязательно пьет ее владелец. Это может быть любой, кого нужно отогреть.
Она неудобная. Люди всегда забывают, как быстро она нагревается, как неловко и трудно держать ее озябшими, раскрасневшимися пальцами.
- Ах, черт! – рука дрогнет, кипяток, каплями прольется на колени. Человек машинально отставит кружку на землю, а затем резко взовьется, отряхивая чай с пальцев правой руки, притоптывая ногами и растирая мокрое, уже холодное пятно по штанам. Чай остывает, но в голове где-то у висков щекочется уверенность, что и сейчас будет горячо.
Человек злится.
- Горячий же! Осторожнее надо!
Он смеется, разводит руками, мол, все в порядке, это мелочи.
- Да я что-то задумался. Ерунда! – садится. Очень осторожно, подцепляя ногтями за выступающий ободок, поднимает свою кружку с земли. Смотрит на нее подозрительно, ожидая нового нападения.
А магия уже действует.
Человек дышит, смеется и грубовато шутит, потирает разогретые теплом костра колени.
Чай остывает.
Откуда-то в этом сборе есть цвет каштана и мята. Они щекочут губы, обманчиво пахнут лимоном и осенью. Человек расслабляется, обхватывает кружку двумя ладонями.
Первый поход после долгой зимы.
Люди поют песни, говорят о своих делах и планах на лето.
Кружка отдает свое тепло человеку. Она видела столько дорог, слышала столько голосов. В нее набирали ледяную воду из горного ручья, по утрам заваривали отвратительный, приторно-сладкий растворимый кофе, чтобы побыстрее двинуться в путь. Ее забывали на стоянках, забивали ей колышки палатки. Она настоящий боец в мире посуды. Этакий спецназовец. Но еще она ведьма.
Дар соучастия, с которым она хранит свое тепло для холодных рук – еще не все.
С каждым обжигающим глотком, с каждой пролитой на штаны и руки каплей алюминиевая походная кружка, такая легкая и незаменимая, как обещал продавец, умывает усталое человеческое сердце.
Укладывая дома рюкзак, человек уходит от пыли будней. В лесу, в горах, на реке – телом он свеж, но до сердца не так просто добраться. И потому кружка идет на всяческие уловки. Она обжигает, выскальзывает, подводит. Человек злится, слезы сами собой появляются на ресницах. Но никто не может уйти. Есть только человек и кружка – совершенно незаменимая вещь.
И вот ей приходится испытывать своего человека. За один вечер на опушке леса он переживет целую жизнь. Он будет надеяться, он получит желаемое, но оно окажется не таким, как ему казалось, придется мириться с разочарованием, а потом – находить в полученном свою особую прелесть.
Когда все разойдутся спать, а в кружке чая останется на глоток, он посмотрит вверх, а там – тысячи дырочек-звезд на ночном покрывале неба. Это ошеломит его. Так много терзаний в душе, а за ними не видно вселенной.
- Последний глоток, и спат, – скажет он.
Допьет чай, встанет, чтобы идти в свою палатку, и на третьем шаге вдруг почувствует, как легко вдруг стало жить, и все вдруг проступит отчетливее: темные еловые лапы, высокие заросли крапивы, посверкивающее кружево паутинки. Человек услышит плеск реки. Он вдохнет, выдохнет. Почувствует себя новым, другим. Пообещает, что никогда больше не потеряет это ощущение.
И за долгое время впервые окажется счастливым.
Преподаю язык Атлантиды
Мою сказку "Уходящие корабли" озвучила команда "Вселенная в кармане"
Честно говоря, оглушена этим и счастлива
суббота, 01 октября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Вот так вот встаешь утром - как всегда.
А к обеду вся жизнь переменилась.
пятница, 30 сентября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Отъватила сегодня левайсовские джинсы на 200 рублей и рубашку клетчатую - красивенькую. Счастлива без меры
четверг, 29 сентября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Что-то я тут успела зауныть, несколько дней выходила из тома только чтобы поскорее вернуться и уснуть. Совсем не играла с Чеховым, а после выходных, на время которых у нас гостила Катина котенька, и они с Чехи бесновались как не в себе три дня по всей квартире, котенок заскучал. 
Сейчас вот вернулась, спешно ее наглаживаю, налюбливаю, она лижет меня в нос и кусает уши.
Сегодня с утра встала и уехала в Горячий ключ. (в крае есть такой город, да)
Походила по лесу, мамочки, как же хорошо. Сначала забегаешь в лес вся на нервах, на психах городских каких-то, а он такой огромный, там тихо, но это такая живая тишина, она отзывается на тебя. Она тебе уступает, она чувствует с тобой, гороворит на своем безмолвном языке. Я опешила от такого внимания к себе, и села на полянку на самом краю леса. С одной стороны еще он - густой, теплый, влажный, а с другой - поле - по нему ходит ветер, гнет траву и кусты.
И все внутри стихло, присмирело, стало ласковым.
Потом на меня вышел мужик-грибник, я спросила, есть ли где каштаны съедобные. Каштанов он не видел, но дальше, сказал, есть заброшенный сад яблоневый. И я пошла.
И поле - это не лес, там совсем другая тишина. Тебя для нее будто нет, тебя вообще будто нет, ты открыт, незащищен, идешь себе жалкий человечек по своей тропинки и даже не знаешь, а что там дальше-то. Может, это опасная тропинка. Может, по ней не нужно идти.
По дороге нашла целые заросли папоротника! О, это любовь! Нагладила их, нащупала. Ух.
Сад на самом деле заброшен настолько давно, что его найти можно только случайно. Но я нашла. И ты стоишь под этой яблоней, вся ее кора в наростах, вокруг палые яблоки, они перезрели, померзли, их клюют птицы,но на ветке висит одно! Одно целое! И ты его срываешь и ешь! И все пахнет кругом яблоками, осенью, домом и той грустью, когда ты еще не знаешь значения этого слова. Красота.
Потом шла назад другой какой-то тропкой (очень люблю в себе это качество - ходить черт знает где, хрен пойми, как, но не теряться), а там столько мха красивого и разного.
Чудесно.
Просто чудесно.
понедельник, 26 сентября 2016
Преподаю язык Атлантиды
26.09.2016 в 17:16
Пишет Графит:Unchained melodyURL записи
Милая,
после смерти я стану спутником.
Буду кружить по орбите
В тех краях, где холод,
и пыль,
и космический мусор,
и звезды -
но звезды все еще чересчур далеко,
немного ближе, чем были при моей жизни.
Я буду передавать закодированные протоколы
людям с высокими умными лбами,
с близорукими взглядами,
чтобы люди радостно удивлялись,
расшифровав новый кусочек великого кода Вселенной.
Но однажды я пролечу над нашим притихшим городом,
А ты как раз поднимешь глаза на небо
И увидишь меня -
То есть, маленькую светлую точку,
Издалека так похожую на звезду -
И что-то дрогнет в моем металлическом теле,
Прочном, но не бессмертном,
Не предусмотренное конструкцией
И не признанное наукой,
И тогда мой сигнал
вдруг собьется на миг,
а потом
опять
выровняется
полетит
полетит
И люди с высокими лбами
Растерянно будут толпиться
Возле экрана с неуместными старыми строчками
"Oh, my love, my darling, I've hungered for your touch".
Преподаю язык Атлантиды
/*Хочется как можно меньше выходить из дома. Как выйду - так каждый раз не понимаю, кто я, где я и зачем.
Отличная фраза дня: Депрессия - это когда на отчаянье не хватае сил.
Нет, силы есть, я не в деперессии. Все отлично.
Просто я хочу сидеть дома, делать сухие духи, купить стеклорез, засушить листочков красивых разных, связать себе кардиган. Хочу читать целыми днями и писать тоже. И так, чтобы я еще не забывала думать, что я делаю.
А еще Чехов подросла. Когда я принесла ее домой, она умещалась на ладошке. Теперь - на двух. Она ест гречку, пьет кофе, шампанское ей тоже нравится, без кокао мы не ложимся спать. Она смотрит со мной фильмы, причем, действительно следит глазами за движущимися объектами.
Вчера в трамвае передо мной сидели две девушки, склонив головы друг к другу, и тихо читали свои стихи. - смотрела и не могла наглядеться. Слишком прекрасно, слишком близко, слишком жарко.
В квартиру над моей въехали-таки жильцы. И кто-то играет на пианино. Сначала это было просто мило, но ничего особенного, а потом вальс Прокофьева и Брамс. Если еще раз будут играть, пойду знакомиться.
воскресенье, 25 сентября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Случайный человек.
Восемнадцать лет он проработал в банке.
Все как-то очень естественно получилось.
Мама растила его одна, целыми днями пропадая на работе, чтобы сын смог «выбиться в люди». После школы он поступил в Финансовую академию, без особых проблем закончил ее и пошел на работу в банк. На службе его ценили за исполнительность и мягкий характер, он старался ни с кем не ссориться, помогал старушке-матери, ухаживал за девушкой-операционисткой с первого этажа, правда дальше интрижки их отношения так и не зашли. Он был хорошим человеком с хорошей судьбой. В его жизни было много моментов, о которых говорят: «есть, что вспомнить».
А в сорок лет, поддавшись моде на дауншифтинг, он неожиданно для всех уволился, продал квартиру в многоэтажке и купил старенький, но довольно крепкий дом на лесном озере.
Жизнь вдали от всего привычного пришлась ему по душе.
Каждое утро он купался в озере, потом ходил на родник за питьевой водой, готовил завтрак, колол дрова. На будущий год он подумывал разбить перед домом небольшой огород, а пока обходился тем, что привез с собой из города и тем, что мог найти в лесу. Среди прочего в новый дом он привез стопку книг по ботанике и садоводству.
Вначале сентября шли дожди, а, когда они перестали, одним утром он пошел за грибами. Где-то он читал, что после дождя в лесу всегда много грибов.
А когда вернулся, в доме уже была она.
То, что это Лесная Ведьма он не столько понял, сколько угадал. У нее были длинные волосы цвета спелой ржи, она заплетала их в две косы до колен. Она носила сразу несколько теплых юбок, от которых пахло мхом, и сыпалась на пол древесная труха. На тонкой загорелой шее в несколько рядов висели бусы из каштанов и желудей, а березовые сережки украшали маленькие ушки.
Она хозяйничала в его доме так, словно это было делом привычным, будто бы она жила здесь. Она развесила сушиться пучки трав, поставила на огонь котелок. Еще она пела какую-то песню звонким высоким голосом.
Он хотел возмутиться, сказать, чтобы она убиралась немедленно. Но она посмотрела на него своими удивительными серо-зелеными глазами, которые при свете солнца неумолимо становились нежно-голубыми, и он понял, что пропал.
Они жили в домике на лесном озере.
Он делал всю мужскую работу, а она вела хозяйство. Когда он приходил домой, его каждый раз ждало новое волшебство.
Она мастерила кораблики из сухих листьев и веточек и отправляла их летать под потолком. Она заваривала самый вкусный чай, пар от которого менял форму и показывал волшебные истории, как паровой телевизор в чашке.
Как-то раз он задержался в лесу, а когда пришел, в комнате горели свечи, а она в легком ситцевом платье сидела перед старым гобеленом и рисовала на нем фонари. И каждый нарисованный фонарь горел настоящим, не нарисованным светом.
Он знал, что счастлив, что любит ее и благодарен ей.
- А если у нас родится дочка, давай назовем ее Хвоя? – она сидела на крыльце и переплетала косы.
- Может, Хлоя? – он улыбался и поставил перед ней чашку чая.
- Нет, Хлоя – это что-то не то. Вот Хвоя – такое зеленое и пушистое имя. Она будет храброй и доброй, наша малышка.
Он смотрел на нее, и счастье не умещалось в груди. Надо же, ведь все, в сущности, вышло само собой. Вся его жизнь складывалась как-то без его участия, но как ему повезло! Он не совершал подвигов, не убивал драконов, а теперь его прекрасная жена придумывает имя их будущему ребенку. И он ее так любит. Настоящее чудо!
- А если родится мальчик?
- Не знаю, - она держала горячую чашку двумя руками и по-детски смешно прихлебывала, - Честно говоря, я не знаю, как назвать мальчика. Очень хочется дочку! Мы бы вместе пели для заклинания!
- А если она не будет ведьмой?
Ее глаза искрились смехом.
- Конечно, будет! Она же девочка!
Он ушел случайно.
Просто как-то пошел за дровами, и решил, что стоит, пожалуй, выбраться в город. Дошел до дороги, поймал попутку, доехал до города, переночевал у старой знакомой - той девушки-операционистки. А на утро уехал к морю.
Там он снял небольшую комнату в районе недалеко от порта. Отрастил бороду, начал носить свитера, проникся романтикой моря и пошел рыбаком на судно.
Теперь от него пахло солью, рыбой и сырым табаком.
Каждую пятницу с друзьями он ходил в бар, где в один вечер он познакомился с Эммой – темноволосой молодой женщиной лет двадцати шести. Она была теплой, мягкой и податливой.
Через пару месяцев они поженились, еще через восемь у них родился сын Николас.
О прежней жизни в лесу не напоминало ничего, да он и не стремился вспомнить. Сначала ему было страшно, что Лесная ведьма начнет искать его, возможно, будет мстить. Он представлял, как будет оправдываться перед ней. Выдумывал нелепые объяснения.
Но время шло, а она так и не появилась.
И он забыл о ней.
В домике на лесном озере никто не живет уже четыре года. Здесь все осталось по-прежнему. Пучки трав подвешены в углу за печкой. Гобелен с нарисованными фонарями висит на двери. Кораблики из листьев и коры, что прежде летали под потолком, лежат на полу и потихоньку превращаются в прах.
Восемнадцать лет он проработал в банке.
Все как-то очень естественно получилось.
Мама растила его одна, целыми днями пропадая на работе, чтобы сын смог «выбиться в люди». После школы он поступил в Финансовую академию, без особых проблем закончил ее и пошел на работу в банк. На службе его ценили за исполнительность и мягкий характер, он старался ни с кем не ссориться, помогал старушке-матери, ухаживал за девушкой-операционисткой с первого этажа, правда дальше интрижки их отношения так и не зашли. Он был хорошим человеком с хорошей судьбой. В его жизни было много моментов, о которых говорят: «есть, что вспомнить».
А в сорок лет, поддавшись моде на дауншифтинг, он неожиданно для всех уволился, продал квартиру в многоэтажке и купил старенький, но довольно крепкий дом на лесном озере.
Жизнь вдали от всего привычного пришлась ему по душе.
Каждое утро он купался в озере, потом ходил на родник за питьевой водой, готовил завтрак, колол дрова. На будущий год он подумывал разбить перед домом небольшой огород, а пока обходился тем, что привез с собой из города и тем, что мог найти в лесу. Среди прочего в новый дом он привез стопку книг по ботанике и садоводству.
Вначале сентября шли дожди, а, когда они перестали, одним утром он пошел за грибами. Где-то он читал, что после дождя в лесу всегда много грибов.
А когда вернулся, в доме уже была она.
То, что это Лесная Ведьма он не столько понял, сколько угадал. У нее были длинные волосы цвета спелой ржи, она заплетала их в две косы до колен. Она носила сразу несколько теплых юбок, от которых пахло мхом, и сыпалась на пол древесная труха. На тонкой загорелой шее в несколько рядов висели бусы из каштанов и желудей, а березовые сережки украшали маленькие ушки.
Она хозяйничала в его доме так, словно это было делом привычным, будто бы она жила здесь. Она развесила сушиться пучки трав, поставила на огонь котелок. Еще она пела какую-то песню звонким высоким голосом.
Он хотел возмутиться, сказать, чтобы она убиралась немедленно. Но она посмотрела на него своими удивительными серо-зелеными глазами, которые при свете солнца неумолимо становились нежно-голубыми, и он понял, что пропал.
Они жили в домике на лесном озере.
Он делал всю мужскую работу, а она вела хозяйство. Когда он приходил домой, его каждый раз ждало новое волшебство.
Она мастерила кораблики из сухих листьев и веточек и отправляла их летать под потолком. Она заваривала самый вкусный чай, пар от которого менял форму и показывал волшебные истории, как паровой телевизор в чашке.
Как-то раз он задержался в лесу, а когда пришел, в комнате горели свечи, а она в легком ситцевом платье сидела перед старым гобеленом и рисовала на нем фонари. И каждый нарисованный фонарь горел настоящим, не нарисованным светом.
Он знал, что счастлив, что любит ее и благодарен ей.
- А если у нас родится дочка, давай назовем ее Хвоя? – она сидела на крыльце и переплетала косы.
- Может, Хлоя? – он улыбался и поставил перед ней чашку чая.
- Нет, Хлоя – это что-то не то. Вот Хвоя – такое зеленое и пушистое имя. Она будет храброй и доброй, наша малышка.
Он смотрел на нее, и счастье не умещалось в груди. Надо же, ведь все, в сущности, вышло само собой. Вся его жизнь складывалась как-то без его участия, но как ему повезло! Он не совершал подвигов, не убивал драконов, а теперь его прекрасная жена придумывает имя их будущему ребенку. И он ее так любит. Настоящее чудо!
- А если родится мальчик?
- Не знаю, - она держала горячую чашку двумя руками и по-детски смешно прихлебывала, - Честно говоря, я не знаю, как назвать мальчика. Очень хочется дочку! Мы бы вместе пели для заклинания!
- А если она не будет ведьмой?
Ее глаза искрились смехом.
- Конечно, будет! Она же девочка!
Он ушел случайно.
Просто как-то пошел за дровами, и решил, что стоит, пожалуй, выбраться в город. Дошел до дороги, поймал попутку, доехал до города, переночевал у старой знакомой - той девушки-операционистки. А на утро уехал к морю.
Там он снял небольшую комнату в районе недалеко от порта. Отрастил бороду, начал носить свитера, проникся романтикой моря и пошел рыбаком на судно.
Теперь от него пахло солью, рыбой и сырым табаком.
Каждую пятницу с друзьями он ходил в бар, где в один вечер он познакомился с Эммой – темноволосой молодой женщиной лет двадцати шести. Она была теплой, мягкой и податливой.
Через пару месяцев они поженились, еще через восемь у них родился сын Николас.
О прежней жизни в лесу не напоминало ничего, да он и не стремился вспомнить. Сначала ему было страшно, что Лесная ведьма начнет искать его, возможно, будет мстить. Он представлял, как будет оправдываться перед ней. Выдумывал нелепые объяснения.
Но время шло, а она так и не появилась.
И он забыл о ней.
В домике на лесном озере никто не живет уже четыре года. Здесь все осталось по-прежнему. Пучки трав подвешены в углу за печкой. Гобелен с нарисованными фонарями висит на двери. Кораблики из листьев и коры, что прежде летали под потолком, лежат на полу и потихоньку превращаются в прах.
Он напрасно боялся, что она станет его искать - не стала.
В день, когда он ушёл в лес, она прождала его до утра. А потом поняла, что он не вернётся.
И она не стала его держать.
Но и сама не стала оставаться
суббота, 24 сентября 2016
Преподаю язык Атлантиды
Вчера была у терапевта. Если совсем коротко, то выходит, что я всего боюсь. Говорить с людьми, выходить из дома, боюсь дотрагиваться до кого-то, оставаться с человеком наедине, боюсь понравиться, боюсь не понравиться, боюсь-боюсь-боюсь. Вообще, звучит как бред, но в той или иной степени так и есть. Это объясняет панические атаки.
Задача - принять свой страх, отслеживать его и "следи за собой, будь осторожен"
Ну, надо ещё перестать палиться перед людьми, что я не в себе, да.
Преподаю язык Атлантиды
С недавних пор я отказалась от компромиссов.
Это как-то очень постепенно произошло. Вначале мне нужен был заварочный чайник. Я купила его и ситичко в магазине постоянных распродаж. Ситичко быстро умерло, а с чайником какой-то заводской брак, из-за чего наливать в него кипяток, а из него - чай нужно очень внимательно. Но я как-то приноровилась, и теперь живу с чайником в полном согласии. Так в моем доме не стало чайных пакетиков.
Теперь каждый раз, когда я хочу выпить чай, от меня требуется совершить ряд действий - некоторый ритуал, требующий внимательного к себе отношения. А не просто кинуть пакетик в кружку и залить кипятком.
Потом в моем доме плявилась турка (или джезва), чтобы кофе не убежал за ним нужно внимательно смотреть и уделить ему время.
После бабушка подарила мне турецкую кофемолку, кофе нужно молоть вручную - это вообще верх релаксации. Ты минут 15 только готовишься к тому, чтобы начать варить кофе.
Ну а сегодня я купила невероятно красивый деревянный гребень для волос.
И вот пусть кто-нибудь скажет, что это, конечно, перебор, но расчесывать волосы гребнем приятнее, чем расческой. Как-то сразу начинаешь видеть их красоту и ценность.
И тут я поняла, что я больше не могу идти на компромисы. Я не согласна быть в отношениях, в которых "ну норм", в которых - "лучше, чем одной". Я не согласна терпеть людей, которые откровенные кретины по принципу "да нормальный он парень, ну глупенький, ну так ты ж тоже не Нобелевский лауреат", я не согласна есть что попало, спать с кем попало, делать что попало. Просто потому что так можно.
Нет, так нельзя. Я - ценность. Для себя. В своей жизни, в своей вселенной я - невероятное богатство. Я буду пить кофе, на который уйдет полчаса моего времени, я буду есть еду, которую приготовила со всей ответственностью, я буду носить вещи, которые дают мне ощущения комфорта, я буду заниматься тем, что делает меня счастливой, через что я смогу отдавать миру только лучшее.
И никогда. Никогда-никогда я не буду с людьми просто потому, что мне не хочется их обижать, потому что я не могу сказать "нет".
Лучшее или ничего.