И. Ильф и Е. Петров "Двенадцать стульев"

Я добралась до классики отечественного юмора. Добралась и это прекрасно!
Не хотелось дочитывать роман, ибо уж слишком хорошо написано. Тем приятнее, что есть продолжение.
Искренне жаль Остапа-Сулеймана-Берту-Марию Бендера не из-за упущенной выгоды (ему на сию выгоду в общем-то наплевать), а чисто по-человечески.
Сюжет прост и тем прекрасен, кстати, интересно, что "Основой сюжета романа послужил рассказ А. Конан-Дойля «Шесть Наполеонов», в котором драгоценный камень спрятан внутри одного из гипсовых бюстиков Наполеона. За бюстиками охотятся двое жуликов, один из которых перерезает другому горло бритвой. После выхода книги «Двенадцать стульев» авторы получили подарок от друзей по писательскому цеху — коробку, внутри которой лежало шесть пирожных «наполеон»."
а также:
Посвящение книги Валентину Петровичу Катаеву, есть ни что иное, как "плата" за выход книги в свет, это посвящение (обязательное для всех изданий книги) и золотой портсигар Ильф и Петров обещали Катаеву за перевод договора с издательством на свои имена. Ибо, как всякие порядочные люди Ильф и Петров начинали работу литературными неграми.

А в общем - все сошли с ума, и это - хорошо!

P.s.
Сим заканчиваются мои вльные хлеба и начинается суровые трудовые будни на благо собственного образования...

@темы: Книжное.

---

Шмотки

Ну... я сурово озадачен поиском того самого шмотья, что сопроводит меня в последний путь в новую жизнь...
не смотрим на страшных тёток
1
2
3
4
5
6

Где-то в этом направлении я копаю, а так как времени еще много, то сгонять до ателье я успею.

Вопрос: Что же лучше

1. 1		9	(47.37%)
2. 2		1	(5.26%)
3. 3		8	(42.11%)
4. 4		0	(0%)
5. 5		0	(0%)
6. 6		1	(5.26%)
Всего:		19

@темы: Тыквенное

---

I want to fuck the pink elephants!

Я, может быть, хочу ебать не только слонов, но, например, зелёных пони. Они, знаете ли, жутко сексуальны и это хлеще, чем Наше Всё и наше ВВСишное Всё!, вместо этого - я ебу науки (где, мать их, Робеспьеры, пусть хоть на практике)
Я, может быть, хочу в Бразилию на лошади по картофельным полям, вместо этого - Стамбул, фиолетовая Ока и пять человек в ней.
Я, может быть, хочу любви и ласки в самых эротишных ее проявлениях, вместо этого - у меня непрекращающиеся половые отношения с окружающими, и, честно говоря, мне не нравится та поза, в которой я в них учавствую. (слоны ебут меня)
Я, может быть хочу омаров, баранов, бананов и сельдерей, и все это под сырным соусом, вместо этого - у меня пост, я жру морковки.

И, если я не умру в ближайшие шесть дней, то ёбаная третья мировая война начнется мне благодаря!

@темы: Дайте этой женщине парабеллум

---

Ням-ням!

Тэффи

Блины

1. БЛИН.

Это было давно. Это было месяца четыре назад.

Сидели мы в душистую южную ночь на берегу Арно.

То есть сидели-то мы не на берегу, -- где же там сидеть: сыро и грязно, да и неприлично, -- а сидели мы на балконе отеля, но уж так принято говорить для поэтичности.

Компания была смешанная -- русско-итальянская.

Так как между нами не было ни чересчур близких друзей, ни родственников, то говорили мы друг другу вещи исключительно приятные.

В особенности в смысле международных отношений.

Мы, русские, восторгались Италией. Итальянцы высказывали твердую, ничем несокрушимую уверенность, что Россия также прекрасна. Они кричали, что итальянцы ненавидят солнце и совсем не переносят жары, что они обожают мороз и с детства мечтают о снеге.

В конце концов мы так убедили друг друга в достоинствах наших родин, что уже не в состоянии были вести беседу с прежним пафосом.

-- Да, конечно, Италия прекрасна, -- задумались итальянцы.

-- А ведь мороз, -- он... того. Имеет за собой... -- сказали и мы друг другу.

И сразу сплотились и почувствовали, что итальянцы немножко со своей Италией зазнались и пора показать им их настоящее место.

Они тоже стали как-то перешептываться.

-- У вас очень много шипящих букв, -- сказал вдруг один из них. -- У нас язык для произношения очень легкий. А у вас все свистят да шипят.

-- Да, -- холодно отвечали мы. -- Это происходит от того, что у нас очень богатый язык. В нашем языке находятся все существующие в мире звуки. Само собой разумеется, что при этом приходится иногда и присвистнуть.

-- А разве у вас есть "ти-эч", как у англичан? -- усомнился один из итальянцев. -- Я не слыхал.

-- Конечно, есть. Мало ли что вы не слыхали. Не можем же мы каждую минуту "ти-эч" произносить. У нас и без того столько звуков.

-- У нас в азбуке шестьдесят четыре буквы, -- ухнула я.

Итальянцы несколько минут молча смотрели на меня, а я встала и, повернувшись к ним спиной, стала разглядывать луну. Так было спокойнее. Да и к тому же каждый имеет право созидать славу своей родины, как умеет.

Помолчали.

-- Вот приезжайте к нам ранней весной, -- сказали итальянцы, -- когда все цветет. У вас еще снег лежит в конце февраля, а у нас какая красота!

-- Ну, в феврале у нас тоже хорошо. У нас в феврале масленица.

-- Масленица. Блины едим.

-- А что же это такое блины?

Мы переглянулись. Ну, как этим шарманщикам объяснить, что такое блин!

-- Блин, это очень вкусно, -- объяснила я. Но они не поняли.

-- С маслом, -- сказала я еще точнее.

-- Со сметаной, -- вставил русский из нашей компании.

Но вышло еще хуже. Они и блина себе не уяснили, да еще вдобавок и сметану не поняли.

-- Блины, это -- когда масленица! -- толково сказала одна из наших дам.

-- Блины... в них главное икра, -- объяснила другая.

-- Это рыба! -- догадался, наконец, один из итальянцев.

-- Какая же рыба, когда их пекут! -- рассмеялась дама.

-- А разве рыбу не пекут?

-- Пекут-то пекут, да у рыбы совсем другое тело. Рыбное тело. А у блина -- мучное.

-- Со сметаной, -- опять вставил русский.

-- Блинов очень много едят, -- продолжала дама. -- Съедят штук двадцать. Потом хворают.

-- Ядовитые? -- спросили итальянцы и сделали круглые глаза. -- Из растительного царства?

-- Нет, из муки. Мука ведь не растет? Мука в лавке.

Мы замолчали и чувствовали, как между нами и милыми итальянцами, полчаса назад восторгавшимися нашей родиной, легла глубокая, темная пропасть взаимного недоверия и непонимания.

Они переглянулись, перешепнулись.

Жутко стало.

-- Знаете, что, господа, -- нехорошо у нас как-то насчет блинов выходит. Они нас за каких-то вралей считают.

Положение было не из приятных.

Но между нами был человек основательный, серьезный -- учитель математики. Он посмотрел строго на нас, строго на итальянцев и сказал отчетливо и внятно:

-- Сейчас я возьму на себя честь объяснить вам, что такое блин. Для получения этого последнего берется окружность в три вершка в диаметре. Пи-эр квадрат заполняется массой из муки с молоком и дрожжами. Затем все это сооружение подвергается медленному действию огня, отделенного от него железной средой. Чтобы сделать влияние огня на пи-эр квадрат менее интенсивным, железная среда покрывается олеиновыми и стеариновыми кислотами, т. е. так называемым маслом. Полученная путем нагревания компактная тягуче-упругая смесь вводится затем через пищевод в организм человека, что в большом количестве вредно.

Учитель замолчал и окинул всех торжествующим взглядом.

Итальянцы пошептались и спросили робко:

-- А с какою целью вы все это делаете?

Учитель вскинул брови, удивляясь вопросу, и ответил строго:

-- Чтобы весело было!

2. Широкая масленица.

Из кухни несется чад, густой, масленный. Он режет глаза, и собравшиеся у закуски гости жмурятся и мигают.

-- Блины несут! Блины несут! Несут,

Но вам не хватит. Ваш сосед взял два последних, а вам придется подождать "горяченьких".

Но, когда принесут "горяченьких", окажется, что большинство уже съело первую порцию, -- и прислуга начинает подавать опять сначала.

На этот раз вам достается блин -- один, всеми отвергнутый, с драным боком и дыркой посредине.

Вы берете его с кротким видом сиротки из хрестоматии и начинаете искать глазами масло.

Масло всегда бывает на другом конце стола. Это печальный факт, с которым нужно считаться. Но так как со своим маслом приходить в гости не принято, то нужно покориться судьбе и жевать голый блин.

Когда вы съедите его, -- судьба, наверное, улыбнется, и вам передадут масло с двух сторон сразу. Судьба любит кротких и всегда награждает их по миновании надобности.

На самом почетном месте стола сидит обыкновенно блинный враль. Это просто-напросто хитрый обжора, который распускает о себе слухи, что он может съесть тридцать два блина.

Благодаря этому он сразу делается центром внимания. Ему первому подают, его блины прежде других подмасливаются и сдабриваются всякими масленичными аксессуарами.

Съев штук пятнадцать-двадцать, -- сколько аппетита хватит, -- с полным комфортом, он вдруг заявляет, что блины сегодня не совсем так испечены, как следует.

-- Нет в них чего-то такого, этакого, -- понимаете? Неуловимого. Вот это-то неуловимое и делает их удобосъедаемыми в тридцатидвухштучном количестве.

Все разочарованы. Хозяевы обижены. Обижены, зачем много съел, и зачем никого не удивил.

Но ему все равно.

-- Что слава? яркая заплата на бедном рубище певца!

Он всех надул, поел, как хотел, и счастлив.

Еще несут горяченьких.

Теперь, когда все сыты, вам дают сразу три хороших горячих блина.

Вы шлепаете их на тарелку и в радостном оживлении окидываете глазами стол.

Направо от вас красуется убранное зеленью блюдо из-под семги, налево -аппетитный жбан из-под икры, а прямо у вашей тарелки приютилась мисочка, в которой пять минут назад была сметана.

Хозяйка посмотрит на вас такими умоляющими глазами, что вы сразу громко закричите о том, что блины, собственно говоря, вкуснее всего в натуральном виде, без всяких приправ, которые, в сущности, только отбивают настоящий вкус, и что истинные ценители блина предпочитают его именно без всяких приправ.

Я видела как-то за блинами молодого человека великой души, который, под умоляющим взглядом хозяйки, сделал вид, что нашел в пустой банке икру и положил ее себе на тарелку. Мало того, он не забывал на кусок блина намазывать эту воображаемую икру и проделывал все это с такой самоотверженной искренностью, что следившая за ним хозяйка даже в лице изменилась. Ей, вероятно, показалось, что она сошла с ума и лишилась способности видеть икру.

После блинов вас заставят есть никому не нужную и не милую уху и прочую ерунду, а когда вам захочется спать, -- вас потащат в гостиную и заставят разговаривать.

Пожалуйста, только не вздумайте взглянуть на часы и сказать, что вам нужно еще написать два письма. Посмотрите на себя в зеркало, -- ну кто вам поверит?

Лучше прямо подойдите к хозяйке, поднимите на нее ваши честные глаза и скажите просто:

-- Я спать хочу.

Она сразу опешит и ничего не найдет сказать вам.

И пока она хлопает глазами, вы успеете со всеми попрощаться и улизнуть.

А хозяйка долго будет думать про вас, что вы шутник.

Так чего же лучше?

@темы: Тыквенное, и вкусное

---

Описка вида "Томный Лорд" порадовала...

@темы: Дайте этой женщине парабеллум

---

Я стану твоими глазами

Таки я это сделала

Глава xi.

Я разлюбил тебя... Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!

Лишь не понять щенку — лохматому уродцу,
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе — он в дверь твою скребётся,
а впустишь ты его — скребётся в дверь мою.

Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь...
Сентиментальный пёс, ты попросту юнец.
Но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать — затягивать конец.

Сентиментальным быть не слабость — преступленье,
когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь
и пробуешь, кряхтя, поставить представленье
с названием тупым «Спасённая любовь».
Е. Евтушенко

Дик оперся кончиками пальцев о поверхность стола.
«Убийство? Несчастный случай?» - непонимание затеяло свой карнавал, и не так-то просто его игнорировать.
Зрительный образ рыжей девушки почти стерся из памяти, но осталось нечто неподвластное разуму. Нечто, что в одно мгновение покрыло душу юноши, чтобы затем проникнуть в самые ее глубины, где лишены смысла все страхи и тревоги.

«Нет. Нельзя так оставить!» - Повелитель Скал вернул сознание в реальность.
В воздухе слишком много воды, в стране слишком много нищих, в городе - смертей, в головах – лишнего.

Ричард, успев предположить самые страшные обстоятельства и коварные интриги, махнул рукой, убирая баррикады суждений. «Все должно быть просто!» - решил юноша, - «Вот человек, вот труп. Как получили труп? Человек выпал из окна - вот и труп. А теперь, почему человек выпал из окна?»

Окделл сократил две версии до самого лаконичного варианта, однако необходимо было точно знать, прыгнула ли Меллит сама, или ей кто-то ненавязчиво помог.

Некстати в памяти всплыла фраза «Если в доме обильно умирают, то это значит, что в доме есть убийца»

Конечно, в доме обильно еще не умирают, но, возможно, это только начало.


От мыслей юношу отвлек слуга, напомнивший о необходимости ехать во дворец. Ибо, не смотря на трагедию, Альдо не пожелал откладывать дело Ворона в долгий ящик.


***

Алва, завидев серьезные мины своих судей, поддался порыву и от души улыбнулся. Широко в тридцать два маршальских зуба.
Перспектива возможных воинских званиях для отдельных зубов или целых челюстей навязчиво крутилась в голове.

«А у Белоштанного чучела все тридцать два, или сколько их там, – не выше прапорщика!» - подумалось кеналлийскому герцогу: «Надо как-то посерьезней, они же меня судят. Даже убить хотят. Положительно, надо собраться с мыслями. Вот Окделл. Сидит. Серый. Печальный. Серьезный. Буду брать с него пример… Хотя нет, с Окделла лучше пример не брать...»

Бесцеремонно прервав какую-то свидетельницу, утверждавшую, что ее добродетель пострадала от «ужасного кеналлийца» Алва хмыкнул:

- Эрэа, ничего не имею против вашей добродетели, но в момент, когда ваша добродетель так страдала, как вы уверяете, я был в Кеналлоа, и ни как не мог стать безжалостным мучителем вышеупомянутой добродетели. И, коль скоро выяснилось, что вы сами не можете точно вспомнить, кто же тот бесчестный человек, я бы хотел осведомиться у одного молодого человека, из числа присутствующих, входят ли театральные представления в перечень необходимых вещей для заключенного Багерлее?

Присутствующие как-то разом всполошились.

***

Знакомый голос выдернул юношу из плотной завесы холодных мыслей.

Алва смеется, так отстраненно привычно, а вместе с тем – совершенно неправильно. Чувство лишних действий вызывает желание скривиться и немедленно убрать источник неудобств.

Альдо, цинично не заметил гибели гаганни, во что бы то ни стало требовалось подумать и все взвесить, а тут ненужные люди, суматоха, представление «Одного суда».

Вдруг подумалось, слепота имеет, помимо всех прочих, еще и тот недостаток, что нельзя, закрыв глаза, уйти в темноту собственного сознания.

Рука сжимается в кулак, шум людского гвалта давит на разум, и внезапным приятным холодом отвечает каменный пол.
Как в ту, незабываемую, холодную ночь, камни словно бы прозрели, так и сейчас Ричард увидел всех присутствующих, услышал их дыхание, почувствовал биение сердец.

Тепло чужих жизней опалило жаром. Тело жгло, и, казалось, не было иного выхода, как содрать с себя заживо кожу.

Когда рука юноши потянулась к горлу, жар сменился пронизывающим холодом.

В зал суда вошла Тишина.

Дикон не мог разглядеть лица, лишь прикосновение летящих холодных одежд отдавались в той толики разума, что не имеет власти над действительностью, зато неограниченно властвует над ирреальностью.

Время петь, звенеть мечами,
Звездопад ловить губами....

@темы: ОЭ

---

Морис Дрюон "Яд и корона"

Странное наблюдение,
Катарина Ариго - более чем похожа на Клеменцию Венгерскую, в сущности, как и вся ситуация.

Зная, как там все должно быть в итоге, все же хочется чтобы так не было.
Неожиданно умилил Людовик X. Он, конечно же, дурак, а все же, любил жену. (и принимая во внимание набожность людей того времени, я таки думаю, что лично Тыква удушила бы набожную Клеменцию. а может и нет...)

Весь враждующий лагерь баронства вызывает недоуменный фэйс пэлм.

Даже Гуччо подвел. Все криво обстряпал. Надо было по-другому. Гексли

@настроение: В предвкушении и счастье

@темы: Книжное.

---

Морис Дрюон "Узница Шато-Гайара"

Так, на всякий случай. Цикл романов Пк являет собой семь книг. И это не мало, но!
Может страхует жанр исторического романа, может автор - сугубо хороший человек (я думаю и то и то)....
Как бы там ни было, но после Дрюона мне будет не так-то легко сгрызть кактус В. В. К.

Вторая книга ни чуть не хуже. Людовик X - странный человек.
Почему людям пришла мысль убить Маргариту только под конец книги? У меня это была первая идея. Зачем ее было душить? Почему так неэстетично?

С Клеменцией Венгерской тоже не все гладко. Как мне подсказывает ее надгробие, кем-кем, а красавицей она точно не была, ну да Людовику нравилась.

Два вопроса:
1) Почему Филипп V не помешал казни Мариньи?
2) Почему Филипп V не придушил старшего брата?

Хотя на второй вопрос ответ будет где-нибудь дальше, i think.

@темы: Книжное.

---

Морис Дрюон "Железный король"

Таки добралась до "Проклятых королей"

Все таки я люблю исторические романы.
Во-первых, это отличный способ вдумчиво изучать историю (при условии, что источник достоверен, и Дрюон, в этом смысле, - отличный пример)
Во-вторых, они более чем удовлетворяют мою любовь к Средним векам.
Но таки самое главно - описывается Франция! Лично я питаю к сей стране нежные чувства.

Теперь касательно самой истории.
Мне совершенно определенно нравятся ломбардцы. Товарищи, родственные мне по духу.
Вполне себе молодец Карл Валуа, он мне кого-то напоминает и тем приятен.
А еще там есть совершеннейший душка Карл IV.

Совершенно непонятен страх перед проклятием. хотя там в принципе много странностей.

А Филипп Красивый меня не впечатлил. наверное, он был похож на рыбу.

@темы: Книжное.

---

А потом пришел и все испортил.

накопилось

Эм... честно, похороны - это не для меня. Непробиваемый ступор, оцепенение, если хотите, сменяющееся беспричинной радостью. Выглядит, наверное, страшно. Но, как-то плевать.
И это все фигня, что смерть сплачивает. Не сплачивает. Просто появяется что-то, что задевает людей в одной и той же области сердца. Своеобразная... да, возможно... своеобразная железная дева.

Но я знаю, что мне не нравится.
Лишние. Абсолютно лишние фразы, произносимые скорее для успокоения собственной совести, нежеи для утешения. (тьфу! Я пишу какой-то мутный бред!) Мамино "Все наладится" ввергло в анабеоз. Что, собственно, произошло, чтобы всему налаживаться?
Надо как-то спокойнее на все реагировать, наверное.

Ну, и чтобы это не было душеизливанием на больную тему событие двухдневной давности.
Четвертый класс. Маман ведет урок. Тема "пословицы и поговорки", дабы сразу не хвататься за английские версии маман сначала детально подходит к русским.
Пословица Труд кормит, а лень портит
спарашивает:
- Дети, как кто понимает это изречение?

Встает мальчик. Рассказывает:
- Если человек много работает он может купить себе еду, одежду, квартиру, машину...
- Так, - говорит маман, - а дальше?
- А дальше? А дальше приходит олень, который все портит.

@темы: Тыквенное

---

М. Ю. Лермонтов "Герой нашего времени"

Получив стойкое убеждение, что Печорин - ребенок, не наигравшийся в детстве, я убрала всю информацию, касательно... даже не знаю, как назвать... сюжета? замысла действия? В общем - этого, того самого.

В чём же роман гениален? Можно процитировать великих матеров Литературного искусства, однако, лично для меня - в конструкции произведеения. Не столько хронотоп, сколько "диаложность" романа. Ведь, если на секундочку рассмотреть героев, как мух, под микроскопом, то можно увидеть в мухе "Печорин" части всех остальных мух. Этакая генная инженерия.

И Вера. Вера - лично для меня - странный, но сильный женский образ. Если бы это не выглядело абсурдом - можно было бы написать отдельную повесть, рассказывающую только об этой женщине. Хотя, Толстой уже выполнил сей замысел.

@темы: Книжное.

---

Merci pour les mots que tu m'as dits

К чёрту. Всё к черту. Зачем эти глупые лепетания? Просто дайте мне спокойно сдохнуть. Не так уж я много прошу.

---

Я стану твоими глазами

А ведь я писала сочинения, и они же тоже были такими же вот странными. Господь всемогущий... А мне сегодня вообще сказали, что в моем случае шизофрения не стала ждать двадцати одного года. А еще к этой записи почему-то не высвечивается время. Такие дела

Глава х.

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой - она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.

Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль -
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!

Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!

Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: "Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!"
Твоя любовь была такой ошибкой, -
Но без любви мы гибнем. Чародей!

М. Цветаева

«Белая девушка с рыжей головкой»
Ш. Бодлер

Есть ли она? Нет ли?
Границы растворились, а личность предана анафеме.
Было ли так всегда?
А может ничего и нет? И не было и не будет? А вся ее жизнь – шутка?
Ведь не может жить иллюзия?
Иллюзия или реальность?

Вечность и мгновение, слившись в единое целое, поют, и она поет вместе с ними.

Больше нет рамок, нет постоянного и временного, нет ценностей, нет правил, нет добра и зла, есть только песня и сияние, порожденное чистым светом.

Незнакомые слова, неясные звуки, переплетаются в сознании, растворяя ставшее в раз ненужным тело в волнах света.

Витражные осколки озаряют своим сиянием, раскрывая тонкими лучами бледную кожу, останавливая в голубых венах кровавые ручьи. Словно бы пришло лето.

Словно бы нет холодных стен, косых взглядов, жгущих мыслей, а есть веселые ручьи, бегущие по каменной брусчатке Агарисса, громкие, самозабвенно азартные трели птиц, любимый запах лимонника, гранатовый цвет вина, девичьи косички с, вплетенными в них, яркими лентами. И будто бы жизнь не тяготит, не давит, но несет на широкой спине, заставляя смеяться беззаботно, во всю силу.

Но за яркими бликами, уже светится спокойный серый ливень привычного бытия. Золотоволосый мужчина простирает к ней пепельного цвета руки.
А в голове медным колоколом

Там, где живое становится мертвым –
Сухие дрова превратятся в золу.

Свет, перепуганной птицей искрится с новой силой, только бы отогнать проклятый мрак и холод.

Ледяная стена, безжалостной армадой надвигается на, ставшую в миг беззащитной, душу. А сзади все еще поет степная трава, и лучи встающего солнца.

Отступить.
Шаг. Второй. Третий.

Развернуться и бежать, но ноги вязнут в холоде, как в трясине.

И она падает, протянув к лету отяжелевшие руки.

Земля раскрывает стеклянные свои двери, холод обжигает кожу, ветер касается влажной ладонью рыжих завитков волос, и… взлет.

Как только тело коснулось земли, не опустилось, лишь коснулось, рой светлых искорок растворил его в милосердных волнах воздуха.

***

Ворон сидел и из последних сил смотрел в потолок.

«Не моргать! Одна, две, три…
Тринадцать. Только тринадцать, да что же это такое?!»

Желание придушить Окделла вызвало зуд в кистях рук.

«Отослал его, подальше, нет! Надо было обязательно во что-нибудь ввязаться. Идиот! Ростом с лошадь, а мозгов… как у осла! Окделл… осел… Все таки есть что-то…созвучное.» - беспричинная злость на бывшего оруженосца изливалась беззвучным потоком гневных мыслей.

Приятную темноту прорезали тонкие иглы белого света.

Рокэ Алва обернулся, его взору предстала фигура, будто сплетенная из ниточек-лучей белого света, и только глаза оставались темными пятнами, под горящим пламенем волос.

Её взгляды - это масло из серебряной лампады,
Её поступь - это маятник серебряных часов.

Время перестало существовать в этом холодном и одновременно обжигающем свете. Сознание стремилось поверить, испугаться, восхититься, испытать такое необходимое душе переживание.
Разум поступил иначе, призвав на помощь проверенное оружие, он оградился от происходящего лесом скепсиса.

- Поздравляю тебя, Росио, на четвертом десятке ты наконец распрощался с рассудком.

Но слова, вылетая изо рта, лишались оболочки, умирали, попадая под удары занесенных клинков ядовитого сияния.

Брови сошлись у переносицы, взгляд синих глаз стал колючим и внимательным.

- Чем обязан? – на этот раз слова остались невредимы.

Ответа не последовала, искрящаяся фигура по-прежнему стояла, излучая острый неприятный свет.

Было ли время, или не было, билось ли сердце, или замерло, не отсчитав удара…

Где… где… где…где…

Звук был повсюду, будто свет ткал его из воздуха.

Све…све… све… свеча…

Повелитель Ветра вырвал внимание из этого спектакля, но стоило ему открыть рот, чтобы потребовать долгожданного спокойствия, как свет исчез, погружая герцога в мрак и тишину зимней ночи.

Где ставить свечу, если в храме сарай?

Яркая вспышка, рыжий локон змейкой скольнул на каменный пол.

@темы: ОЭ

---

Ночь все красит синим цветом.

Ладно, я не знаю, что на меня нашло, но, думаю, что не совру, сказав, что идея съела мой мозг. С твоей, Эсти, легкой подачи [J]EstiCrouchJunior[/J] special for you

Быть может, я хочу дышать,
Дышать, как дышат страстные девицы,
Дышать, подобно кротким дочерям,
Дышать, как дышат подлые убийцы,
И жить, как будто нечего терять!

Шум крови отдается в ушах ритмичным стуком. Свист рассекаемого шпагой воздуха заставляет уголки губ дрогнуть в азартной усмешке.

- Ну же, у кого хватит отсутствия чести?

Звон металла, как клёкот морской чайки режет предрассветную тишину, вливая в вены чудовищную, безумную тягу к жизни.

Он хочет жить.

Что бы кто ни говорил, что бы он сам ни думал, как бы ни смеялся над чужим жизнелюбием, но он хочет жить.

Не так, как раньше, но все же жить, смотреть, не щурясь на солнце, идти по тенистым аллеям, чувствуя, как сам мир проникает сквозь кожу в душу, и как разум готов отдать все таланты для этой земли, этой страны, этого дня.

Внезапно правую руку сводит судорогой. Тот час же раздается зловещий свист и все растворяется в угольно-черном мраке.

Он хочет открыть глаза, но ледяная тяжесть давит на веки. Вдох кажется невозможно тяжелым, и зародившаяся в душе паника стремится вырваться из холодеющей груди.

Губы раскрыты в беззвучном крике. Они не кричат, молят: «Я еще жив! Я жив! Прошу вас!»

Но тело не слушается, будто из камня. И никого.

Одиночество топит в своих волнах сам призрак рассудка, а избавление – единственное страстное желание.
Вот бы кто-нибудь, как в детстве, разогнал мрак одним теплым взглядом и успокоил колотящееся сердце одним касанием руки.

Отчаяние, паника и страх. Они сжимают грудь базальтовым кольцом, возводя гранитные скалы между сердцем и рассудком, так, что душе ничего не остается, как покинуть, ставшее темницей тело.

***

Ричард смотрел на спящего мужчину.

Рокэ Алва, Первый Маршал Великого Талига, гений тактики, протеже Леворукого.
Любимый человек.

Дикон вглядывался в сведенные к переносице брови, в глубокие морщины, избороздившие лоб и запоминал.
Запоминал, чтобы завтра, когда наваждение бесследно исчезнет, когда губы, умевшие произносить ласковое «Дикон», снова изогнуться в дежурной усмешке, вспомнить. Вспомнить и… понять.


Дыхание ночи все красит синими красками, снимая маски.

Дик смотрит жадно, не смея прикоснуться, и скорее догадывается, чем чувствует, как ровное дыхание спящего срывается.

Вдох и тихий, почти неразличимый в ватной тишине ночи, стон.
Тонкие пальцы сжимают простыню, выражение лица становится испуганным. Дыхание переходит в поверхностный свист. Тонкие губы шевелятся, будто силясь что-то сказать.
Дика словно парализует.
И, кажется, вмешайся - и случится что-то ужасное. Неправильное.

Но хрип и выражение муки на лице Ворона, рвут ленты предчувствий. «Ему плохо!» - не кричит, орёт внутренний голос.

Вцепиться в плечи и слега тряхнуть, еще и еще, пока сновидение не прерывается судорожным вдохом, и на Дикона не устремляется безумный, полный паники взгляд.


Они смотрят глаза в глаза. В ночи серый кажется черным, но свет далекой Луны наделяет его странной властью. И вот уже синие глаза глядят осмысленно и, немного, растеряно.

- Это… это был только сон. – беззвучно прошептал Дик, крепко обнимая Ворона.

@темы: ОЭ

---

Я стану твоими глазами

Скоро оно превратится в антологию поэзии...

Глава ix.

Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью, -
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.

Анна Ахматова «Последний тост»
27 июля 1934г.

Ворон сидел с выражением полнейшего равнодушия на мрачном лице. Все было так просто, что даже неинтересно.
Белоштанный идиот конечно же натянул на физиономию маску безграничной царственности. От этого было противно, а еще некстати в голову полезли воспоминания.
Отец как-то обронил: «Учиться царствовать начинают с младенчества»
Агарисский принц об этом не знал, ну что ж…

Левий, нужно отдать ему должное, информировал Алву со всей возможной тщательностью, и теперь Ворону было любопытно сравнить свои знания с реальным положением вещей.

Эпине выглядел уставшим, что неудивительно, подавленным и бросал Алве виноватые взгляды. Очаровательно.

Придд смотрел так, будто вел с самим собой военную компанию. Одна сторона конфликта выступала с лозунгом «Съедим и не подавимся», другая с чем-то вроде Окделльского Дидериха, нечто печальное… «Настоящий герой – это мертвый герой», на пример.

Кстати, а где сам любитель поэзии? Левий что-то говорил про сумасшествие, хм..

Сидит. Сидит и смотрит в потолок. Очаровательно. Все, чтобы не встречаться с бывшим эром взглядом? Алва хмыкнул.
Юноша, не изменился, в общепринятом смысле этого слова. Или все же…

Ворон прищурился.
Нет, Окделл – всегда Окделл.
На бывшего оруженосца смотреть решительно не хотелось. Ему вообще не хотелось здесь находиться.
Внезапное желание встать, развернуться и уйти к вину, камину и гитаре сделалось каким-то маниакальным.
«Так и умом тронуться недолго» - подумалось Ворону.

Какие-то бессвязные доказательства. Окружающий абсурд порядком надоел, а Окделл по-прежнему разглядывает потолок. Надеется, что на Кеналлиского мерзавца рухнут перекрытия? А было бы неплохо. Хоть какое-то разрешения многочисленных проблем.

Герцог Алва никогда не был знатоком человеческих душ. Привычек – да, а вот души – закрытая книга. Даже своя собственная. Карлос называл это «недоверием всему свету»
Как-то так оно все и было, но что-то в этом вертепе заставляло раз от разу обращать на него внимание.
Но что, Леворукий побери?!

Придд замер в выжидании. Что ж. Логично.
Эпине, будь его воля, уже каялся бы во всех грехах. Ожидаемо.
Гальтарское чудовище в предвкукшении реакции. На что? «Ах, точно, список моих злодеяний потянет на вечную казнь…» Большего ждать не стоило.
Окделл. Почему этот… вепрь ни на кого не смотрит? Там что, написан тайный шифр?

Алва даже обернулся, силясь что-то разглядеть. Ничего. Люди, стены, потолок. Белый.
Ничего, что могло бы заинтересовать оруженосца.

Хорошо, если по-другому.
Ворон принялся считать секунды.
«Один, два, три… семнадцать. Семнадцать! Семнадцать секунд не моргать. Неестественно.» - Алва засверлил взглядом оруженосца.

Объективных причин для такого поведения не было. За все время заседания суда мальчишка смотрел только в потолок. Если потолок не явил юному повелителю истину, то ни единой причины для столь тщательного его разглядывания – не было.

Некое нехорошее предчувствие влилось в руки из сознания, заставив конечности подрагивать. Стало еще хуже.

Ворон откинул со лбы темную прядь, и не обращая внимание на ликтора, лениво протянул:
- Герцог Окделл, - мальчишка вздрогнул, - разрешите мои сомнения, что можно разглядывать на потолке в течение трех с половиной часов?

***


Ричард вздрогнул. Вопрос, которого он так боялся, был озвучен.

Повелитель скал обернулся на звук голоса, с наиболее возможной точностью.
В грудь, как в дом, будто впустили сквозняк.

«Алва не знает?» - мысль была такой невероятной. Свидетели могли бы испугаться, привлечь к проклятой слепоте ненужное внимание, но Алва? Неужели и в самом деле не знает?

И что тогда ответить?


***

Юноша смотрит куда-то чуть выше Ворона, хотя выражение лица, будто смотрит собеседнику в глаза. Хм..
«Так с ума не сходят…» - улыбнулась мысль в голове кеналлийца.
«Действительно, зато можно с блеском стать сумасшедшим, если разговаривать с улыбающимися мыслями.» - продолжил немой разговор Рокэ.

Меж тем Окделл явно раздумывал, какую очередную чушь следует сказать.

Это непременно будет банальностью: «Вас это не касается» или что-то в том же духе.

- Созерцаю, монсеньор. - ответил юноша, по-прежнему глядя куда-то выше головы кеналлийского герцога.
- Вот как? – вскинул бровь Алва.

@темы: ОЭ

---

Театр...

Я была той сволочью, что вертелась весь второй акт и громко шипела "Фэйспалм!" Название пьессы Рюша сказал мне буквально на входе. Островский "Без вины виноватый"
Что они делали с текстом чтобы получить сие... действо?
Последний мой поход в театр - был поход на "Кармен" в Пермском театре оперы и балета. И это было мощно.
Ныне же... из всех действующих лиц мое сердце покорил Шмага его коронные заявления "Актёру место в буфете" - бальзам на душу.
А еще я вся кипячусь, злюсь на потраченные три часа времени. Вот.

P.s. и это не говоря о внешем виде самого театра.

@темы: Да, я не пусечка, ну а вам-то что?

---

К чему бы такому сниться?

Приснился сон. Будто бы моя персона явилась в Питер на поиски одного человека.
Человека я этого знаю, но где-то с год (плюс минус пару месяцев) не общаемся. Да и раньше мы особенно не общались, он был просто чертовски красив. Я бы даже сказала прекрасен, и каждый раз я пользовалась случаем, дабы запечатлеть сей лик. Но потом он переквалифицировался не пойми в кого, стал не так красив и я выбросила карандаш

Ну так вот, снится мне сей человек, и будто бы он живет на улице с каким-то странным название типа Белогвардейская (или тому подобное) на шестом, кажется, этаже, в квартире вместе с моей тёткой, а ему она не то мама, не то родственница (но кажется все таки мама)
И вот я в ночи еду в такси (почему-то по калужским улицам, ну да не суть) Таксист мне что-то вещает, почему-то я с ним расплачивалась часами.
Поднимаюсь, звоню в квартиру, открывает мне оно а дальше я слова не запомнила, но отлично помню интерьер. Книжная стенка, обои в рисунок, но выцвели, линолеум, в соседней комнате сервант, телевиор, зеленый ковер, лампа с белым абажуром, я ее не вижу, но уверенна, что она именно такая. Лицо тёти я также не вижу, но она моложе чем на самом деле лет на двадцать, в халате, отвернулась, смотрит в стену.
Почему-то я хотела пройти, но меня решительно не пускали.

Я ушла, села в такси, но каждый следующий пункт назначения - был предыдущим.

И вот такой вот бесконечный сон. Зато моя муза в нём был прекрасен

@темы: Сны, такой кошмар!

---

Д. Г. Байрон "Паломничество Чайльд-Гарольда"

как всегда - сплошной сумбур

Байрон все таки гений. Гений описаний - уж точно. Вот так надо писать описания.
Ах эти образы! Будто бы сам находишься на месте событий.

Конечно я, как подавляющее большенство слепцов, плохо разглядела линию душевных скитаний Гарольда. И вплоть до Четвертой песни меня не покидала мысль, что авторское Я не иначе, как приобрело имя Гарольд.
Первая песнь на фоне прочтения Онегина натолкнула на мысль о так называемой "Десятой главе"
Но это все не суть.
Суть - что сам Байрон категорически отрицал отожествелие себя с Чайльд-Гарольдом, о чем написал в посвящении к Четвертой песни. Правда обмолвившись, что поскольку все решительно проводят параллели между автором и его героем, он более не будет настаивать на их дифференциации.
Что, по моему суровому IMHO, позволило читателю увидеть тношения автору к "системе мироздания" более четко.

И таки покорившие мое сердце слова:
Писатель, не находящий в себе иных побуждений, кроме стремления к успеху, минутному или даже постоянному, успеху, который зависит от его литературных достижений, заслуживает общей участи писателей.

Ворох цитат

Но осрамит и самый лучший род
Один бездельник, развращенный ленью.

Твоих усилий плод - судьба твоя

Страданье иль убьет, иль умирает.

(Сравнения Байрона, о, как они чудесны!)
День - как дельфин, который умирая,
Меняется в цветах - лишь для того,
Чтоб стать в последний миг прекраснее всего.

А в те времена проблема Мери Сью, как видится, уже существовала:
Он собственной отравлен крастою,
Он пленник лжи. В природе нет того,
Что создается творческой мечтою,
Являя всех достоинств торжество.
Но юность вымышляет божество,
И веруя в эдем недостижимый,
Взыскует зрелость и зовет его,
И гонится за истиною мнимой,
Ни кисти, ни перу - увы! - непостижимой.

***
Немногим - никому не удается
В любви свою мечту осуществить.
И если нам удача улыбнется
Или потребность верить и любить
Заставит все принять и все простить,
Конец один: судьба, колдунья злая,
Счастливых дней запутывает нить,
И, демонов из мрака вызывая,
В наш сон вторгается реальность роковая.

@настроение: Всеобъемлющий восторг

@темы: Книжное.

---

А. С. Пушкин. Капитанская дочка

Я перечитала повесть. Вопрос первый. Что я делала, когда читала первый раз? Вопрос "кто все эти люди?" не отпускал первые страниц тридцать.
Но это было о печальном.
Все таки Пушкин - это не мое. Меня оно не вдохновляет.
Классика, да-да, но все таки это как же так? Что было с дисциплиной в русской армии? Почему можно было выйти, когда захочешь, вернуться, когда понадобиться? Это как называется? Почему Гринева не повесили сразу - это вообще нонсенс. (хотя бы с экономической точки зрения - это было нелогично, узника нужно кормить, страна после гражданской войны, тут бы порядочных граждан прокормить, не то, что узников.)

И главный вопрос - Пугачев. Он конечно монах, бандит, и прочее, но:
а) а ему самому не надоело постоянно помогать Гриневу?
б) почему Петр I? (хотя это вопрос к историкам?)

Конклюжн:
Все какие-то жутко нелогичные и наивные. И единственная понятная линия это линия отношения Гринёва к Маше.

@темы: Книжное.

---

Я стану твоими глазами

Глава viii

Залог в гражданском праве — имущество или другие ценности, находящиеся в собственности залогодателя и служащие частичным или полным обеспечением, гарантирующим погашение займа.

В объятьях любви продажной
Жизнь беззаботна и легка,
А я - безумный и отважный -
Вновь обнимаю облака.

Светил, невиданных от века,
Огни зажглись на высоте,
Но солнца луч, слепой калека,
Я сберегаю лишь в мечте.

Все грани вечного простора
Измерить - грудь желанье жгло, -
И вдруг растаяло крыло
Под силой огненного взора;

В мечту влюбленный, я сгорю,
Повергнут в бездну взмахом крылий,
Но имя славного могиле,
Как ты, Икар, не подарю!
Шарль Бодлер.

Чувство собственной бездеятельности грызло душу, с противным звуком царапая когтями о ребра. Дика знобило, предательское чувство тревоги не покидало ни на минуту.
- Леворукий, и все кошки его! – прошипел юноша.

Душа требовала физического процесса, разум методично внушал о необходимости плана.


***

Кто летает духом, кто летает в теле,
Но все ли отдали всё, что имели?
Цветы - волосам, паруса - кораблю,
Я не ведаю слов, кроме слова "люблю",
В моих небесах я заметила небо -
Как жаль, что со мною ты больше там не был!
О. Арефьева

Меллит сидела на подоконнике собственной спальни, всматриваясь в темноту за иллюзорной завесой оконного стекла.
Она давно перестала соблюдать обычаи своего народа. Давно сбилась с тропы. Так давно, что уже не сможет найти дорогу обратно. Но пойти за светом – не истинная ли ценность? Не счастье ли быть подле любимого? Тогда что за мокрый холод обнимает за шею, склоняя голову недостойной к самой земле?

Названный Альдо благороден, он судит своих врагов, давая им милость закона.

Ее народ слывет колдунами и обманщиками, мудрецами и торгашами, но это не так. Меллит помнит слова матери. Ее народ помнит обычаи, он помнит прошлое и слышит настоящее.

Она тоже слышит. Слышит, но не понимает.

Тающий снег что-то шепчет, о чем-то предупреждает, но о чем? Меллит не может разобрать. Она ушла с тропы.

Ставшая залогом не принадлежит себе, она есть живое воплощение древних сил, так почему же она не может разобрать слова собственного мира?

***

- Дикон? Ты что здесь делаешь? – голос анакса дрогнул. Не ожидал.
- Ваше Величество… - отец учил быть вежливым со всеми, особенно с заблуждающимися.
- Брось, Дик! Я твой друг, к чему эти формальности? – улыбается и разводит руки, слышно по голосу. У Придда Дик слышал только акценты, но к Спруту Повелитель Скал не прислушивался так, как к анаксу.
- Альдо, - поправился юноша, - я хотел с тобой кое-что обсудить.
- Конечно, я всегда рад выслушать мнение своих верных эориев.

Тень сомнения проскользнула в успокоительный холод души, ломая тонкие стенки. «Нет! Нужно добиться истины!» - прикрикнул на малодушие разум.

- Альдо, суд над Вороном – плохая затея. – держать мысли в стройном порядке оказалось намного сложнее, чем Ричард мог себе представить.
- Дик. – пауза, голос избавился от тени дружелюбия, - Ты понимаешь всю серьезность ситуации?
- Не совсем.
- Тогда позволь тебе объяснить. Пока Ворон жив у неподчинившихся провинций есть повод для мятежа. Алва – наша главная проблема, поднимаешь?
- Разве нам есть, в чем его обвинить? – чего бы оно не стоило, нужно понять где есть правда.
- Разумеется. Обвинений наберется на три виселицы. С чего это тебя вообще интересует? На нашей стороне сама Кэртиана, забыл? – уверенность в голосе Альдо могла бы возводить стены, а трещинки в холодном коконе стали шире.
- Но откуда?
- Это не твоя забота. - улыбнулся анакс.

Вдруг комнату наполнил тихий шепот:

Я знаю тебя, а ты знаешь им цену -
Ты, кажется, нашел достойную замену -
Они танцевали, а ты им подпел,
Мой дом сгорел, зато весь город цел.
Суровая нитка, белёная кость,
Седьмая попытка встать во весь рост -
Приятно плакать под крики "ура",
Но вспомнишь ли с утра то, что было вчера?

Шепот разливался от стен, потолка, пола, просачивался сквозь оконные стекла, заполняя собой сознание юноши, вытесняя из него все сомнения. Как будто умелая рука, убирая комнату, стерла пыль с каминной полки.

Этот шёпот Ричард однажды слышал, в день, когда Придд рассказал о готовящемся суде.

@музыка: Рахманинов Прелюдия G-moll

@настроение: Я тебя победю.. побежду... Я одержу победу!

@темы: ОЭ, Окделл. Меллит.