Ты - тень теней...
Тебя не назову.
Твое лицо -
Холодное и злое...
За призраками лет -
Непризрачна межа;
На ней - душа,
Потерянная где-то...
Тебя, себя я обниму, дрожа,
В дрожаниях растерянного света.
А. Белый.
читать дальшеЧто, в сущности, есть событие? Событие – на самом деле, совершенно не важно. Событие – это всего лишь наше отношение к происходящему, а если нам все равно, можно ли считать происходящее событием?
Люди, как бы это ни было предсказуемо, все также волновались при каждом движении Ворона, но теперь их незначительность стала еще более ощутима. Почти физически. Стало холодно и хотелось спать.
Холод был донельзя противным. Он заставлял подрагивать кончики пальцев, глаза болели, и очень хотелось не играть роль подсудимого в комедии дилетантов, а быть в городе, и чтобы было лето, пыль летала в воздухе незримым жаром, листья пожухли, а прохожие стремились в тень приговаривая: «Ну и парит же сегодня!», забыв, как зимой хочется именно такого удушливого тепла.
Все напускное оживление внезапно растворилось. «Да что это такое?», Ворон посмотрел на людей, они оживленно оглядывались, шептали, но шепота не было слышно: «Может, я умер?» - Алва еще раз посмотрел на людей и столкнулся взглядом с Окделлом.
У бывшего оруженосца Первого Маршала взгляд был совершенно осмысленным.
Серые глаза смотрели удивленно и испуганно куда-то в дверной проем.
Алва проследил за взглядом – двери были закрыты.
- Чепуха!
Что-то светлое скользнуло в толпе. Алва пригляделся, но ничего не увидел. Закрыл глаза. Открыл. Ричард смотрит в упор.
Алва помнит взгляд юноши последних дней: пустой, пространный. Сейчас же он ясен, цепок, ужас звенит в ушах грохочущим потоком.
Неизвестность непонимания кожаной удавкой сжимает горло, перетягивает запястья.
Хочется отвернуться. Взгляд серых глаз прожигает в разуме дыру.
«Я и вправду умираю… Или лишаюсь рассудка… В любом случае, я безнадежен»
***
Не то чтобы Дик видел, это не было похоже на зрение, но он чувствовал.
Тишина вошла, и все замерли, будто превратились в фрески, а он остался. И Алва тоже.
Ричард смотрел на Ворона во все глаза.
Происходит ли все это в действительности? Он не знал.
Просто захотелось быть подальше от всех дел. Уйти за незримой Тишиной. Незримой, но постоянной.
Много лет назад. Когда юноша с серыми глазами еще не был герцогом Окделлом, ему часто снился один и тот же сон.
Чернила заливают белый лист, выплескиваются на пол, растворяют стены, превращаются в бушующее море, а он, маленький мальчик с русыми волосами, тонет в бездонном чернильном пространстве. Пытаясь спастись хватается за, ставший внезапно тягучим, воздух, но тот протекает неуловимой вечностью сквозь тонкие пальцы. И только отчаянный крик летящей над волнами птицы не дает сгинуть в густых волнах.
Ричард всматривался в черты лица бывшего эра, не то силясь запомнить, не то просто от безысходности.
Тишина скользнула между замершими людьми.
Дик ловил ее взглядом, но поймать не мог.
Она была здесь и где-то очень далеко.
И там, далеко, тихо пела не то флейта, не то птица…
Так нужно, так убивают любовь,
Так земля принимает мертвых зверей,
Так отпускают на волю пленных зверей
В посмертно свободных мирах.
Так земля принимает мертвых зверей,
Так отпускают на волю пленных зверей
В посмертно свободных мирах.
***
Жизнь, на мгновение замедлившая свое течение, вернулась в прежнее русло. Звуки взрывались в сознании.
Робер взглянул на Дика.
Мальчишка, бледный, как полотно, сжимал пальцами лист бумаги. Невидящие серые глаза широко открыты.
Какая-то пара секунд и мальчишка, глубоко вздохнув, оседает в кресле…
***
- Ваше Высокопреосвященство, все хорошо, но хоть кто-нибудь из владык мира сего вообще представляет, как должны выглядеть высшие силы?
- Герцог Придд, возможно.
- То есть никто, это скорее печально. – Ворон хмыкнул.
«Ничего с мальчишкой не случится, отлежится и все. Вот только они не понимают, во что ввязались, ну да не мои заботы. Раз все такие эории, пусть сами разбираются, пошла мода приходить к власти кому попало… Вот пусть сами разбираются…»
Ворон гнал от себя клейкие мысли: «По сути, это имеет всего два окончания. Либо спокойный конец, либо полное безумие. Оба исхода равно вероятны и равно полезны…»
***
Песок обжигал коду. Идти было невозможно, не идти – невыносимо.
Каждый раз, когда силы покидали его, где-то рядом появлялась хрупкая фигура в белых одеждах. Он не видел ее, но она была с ним.
И, как по волшебству, горячий песок остывал, а на горизонте взлетала черная точка, птица его чернильного сна…
А тем, кто все еще следит за повествованием, зрительная атмосфера происходящего:
читать дальше