Преподаю язык Атлантиды
Дик осторожно выглянул из-за кресла. Осторожно так. Тихонечко.
- Бу! – раздалось сверху.
Ричард Окделл был парень не дурак, он знал, что в семнадцать лет инфаркт ему не грозит чисто по возрасту, но Ричард Окделл был достаточно пьян, чтобы не помнить столь важную информацию, а по сему - вышеупомянутый Окдлелл в одну секунду мысленно составил завещание, не забыв закончить его славной припиской: «всё имущество завещаю монсеньору!»
Весь оставшийся текст завещания содержал бред лишенный причинно-следственных (как, впрочем, и любых других) связей, повествующий о его любви к сестренкам, уважении к матушке и безмерного восхищения Её Величеством.
И так Ричард Окделл увлекся составлением этого текста, что абсолютно забыл возмутиться на выходку человека, который его, собственно, довел до такого печального занятия, как составление собственного завещания.
- Юноша, вы там живы? – как выяснилось «наследник» был вполне достоин доверия завещателя, ибо взирал на него со спинки кресле с неподдельным участием.
Тут только Ричард Окделл оторвался от своих материально-возвышенных мыслей и хлопая ресницами уставился на своего эра.
- Ась? – только и смог вымолвить юноша.
- Что за форменное неуважение? Тут, можно сказать, рискуешь свернуть себе шею, беспокоишься, понимаешь ли, а тебе в ответ «Ась!» Я, не знаю, помните ли вы, Ричард, что к Асям лично я никакого отношения не имею. Кстати, юноша, а где печеньки?
Не успел Дик поинтересоваться, как его непонимание связано с женщинами, а тем более с хлебобулочными изделиями, как с другого конца кабинета раздался нестройный хор Савиньяков:
- А печенья – на нашей стороне!
Было опустившийся обратно в кресло Первый Маршал всея Талига подскочил, да так резко, что несчастное кресло, зашаталось и, чуть не придавив Окделла, опрокинулось. Вылетевший кувырком Алва еще в полете сгруппировался и мячиков вылетел на середину комнаты.
- Ах на вашей стороне?! – грозно спросил Рокэ Алва, уперев руки в боки, -Ну, знаете, господа, это война!
- Эр Рокэ… Вы же шутите? – протянул откуда-то снизу Дикон.
- Эх, юноша, вам ли не знать, во мне юмора как в черной дыре. – покровительственным тоном ответил первый маршал.
- А чёрная дыра – это что?
- Ричард, поверьте мне, вашим умственным способностям такие познания будут не под силу. Лучше подумайте, как нам захватить в плен печенье, не разрушив мой кабинет.
Ричард Окделл, был помимо того, что не дурак, так еще и не лишен дипломатических талантов.
- Монсеньор, а может, нам стоит договориться?
- Ричард, в вас что, пересохло море фантазии? Это же неоригинально. Ха! Договариваться о выдаче печенья! А завтра вы предложите договариваться с Дриксен! Нет, так решительно не пойдет!
И тут, то ли Дик Окделл трезвел, то ли здравый смысл неожиданно решил пробудиться от долгой спячки, да только юноша вдруг понял, что монсеньор-то жутко пьян. Вооруженный этим открытием храбрый защитник всея кабинета решил предпринять отчаянный маневр.
- Монсеньор, но они же - союзники.
-Ричард, сколько печенья оставалось в коробке в тот момент, когда вы его помните?
-Не помню. – честно признался юноша.
- А я – помню. Мало там было печенья. Мало. А что из этого следует? Правильно, союзников в этой войне нет. Но вы, как ни как - мой оруженосец, так что участие в этой компании вы будете принимать на моей стороне.
- Как скажете, монсеньор. – покорился судьбе Ричард, мысленно успокаивая собственную не в меру чувствительную совесть.
- Славно. Слушайте сюда. – и Первый маршал рассказал своему оруженосцу коварную стратегию по захвату печенья.
Савиньяки, как оказалось, времени зря не теряли. Они воздвигли оборонительные сооружения из полных и пустых бутылок, спрятались за кушеткой и приготовились отразить любое нападение отряда Первого маршала.
Первым в хранителей хлебобулочного богатства полетели какие-то документы. Как выразился Ворон «Надо пустить дым в глаза», а затем маленькая, но отважная армия с криками «За печенье!» (кричал в основном воодушевленный соберано) ринулась через батареи бутылок.
«Если выживу, вылью все вино к Леворукому!» - подумал Ричард.
Обе стороны отличались умом и сообразительностью, что позволило этой баталии войти в семейную историю Савиньяков, как «Самый изобретательный обстрел в истории Золотых Земель»
Снарядами в этом нелегком и «кровопролитном» бою служили детали туалета четверых бойцов.
И вот, когда Ричард, доверившийся Первому маршалу и ныне горько в том раскаивающийся, вернулся к начатому завещанию случилось оно.
Савиньяк (который из… Дик так и не понял), пытаясь спастись швырнул в герцога Алва сапогом. (Герцог обиделся, да и кто бы не обиделся?) Но драматизм ситуации заключается не в полете обуви, и даже не в обиженном «фоне эпохи», а в маленькой коробочке, по неосторожности, выпущенной из рук.
Видя полет заветного предмета Дик предпринял нечеловеческое усилие над собственным, соблазненным алкоголем, телом и, проделав невероятный в своей акробатичности прыжок, схватил кончиками пальцев ларчик с печеньем.
В этот самый момент Лионель (почему-то Ричард решил, что это был именно он), с разбегу налетел на падающего Окделла. Коробочка дернулась и взмыла к потолку, чтобы потом, рассыпая немногочисленное содержимое, вылететь в открытое окно.
Кабинет соберано Алвы представлял собой немую сцену тихого ужаса.
И тут раздалось тихое хрумканье.
- Ричард, а что это вы делаете?
- Ем, эр Рокэ.
- Ричард, а где печенька, что вы втихую стащили из коробки?
Окделл, который и не дурак и дипломат, наклонил голову и, не моргнув глазом, ответил:
- В надежном месте.
С этими словами Дикон прижал руку к той части человеческого тела, где у нормальных людей желудок, а у герцога Окделла, по всей видимости, – банковский сейф.
- Ну и свинья же вы, юноша. – хмыкнул Первый маршал, с тоской оглядывая разрушенный кабинет.
- Бу! – раздалось сверху.
Ричард Окделл был парень не дурак, он знал, что в семнадцать лет инфаркт ему не грозит чисто по возрасту, но Ричард Окделл был достаточно пьян, чтобы не помнить столь важную информацию, а по сему - вышеупомянутый Окдлелл в одну секунду мысленно составил завещание, не забыв закончить его славной припиской: «всё имущество завещаю монсеньору!»
Весь оставшийся текст завещания содержал бред лишенный причинно-следственных (как, впрочем, и любых других) связей, повествующий о его любви к сестренкам, уважении к матушке и безмерного восхищения Её Величеством.
И так Ричард Окделл увлекся составлением этого текста, что абсолютно забыл возмутиться на выходку человека, который его, собственно, довел до такого печального занятия, как составление собственного завещания.
- Юноша, вы там живы? – как выяснилось «наследник» был вполне достоин доверия завещателя, ибо взирал на него со спинки кресле с неподдельным участием.
Тут только Ричард Окделл оторвался от своих материально-возвышенных мыслей и хлопая ресницами уставился на своего эра.
- Ась? – только и смог вымолвить юноша.
- Что за форменное неуважение? Тут, можно сказать, рискуешь свернуть себе шею, беспокоишься, понимаешь ли, а тебе в ответ «Ась!» Я, не знаю, помните ли вы, Ричард, что к Асям лично я никакого отношения не имею. Кстати, юноша, а где печеньки?
Не успел Дик поинтересоваться, как его непонимание связано с женщинами, а тем более с хлебобулочными изделиями, как с другого конца кабинета раздался нестройный хор Савиньяков:
- А печенья – на нашей стороне!
Было опустившийся обратно в кресло Первый Маршал всея Талига подскочил, да так резко, что несчастное кресло, зашаталось и, чуть не придавив Окделла, опрокинулось. Вылетевший кувырком Алва еще в полете сгруппировался и мячиков вылетел на середину комнаты.
- Ах на вашей стороне?! – грозно спросил Рокэ Алва, уперев руки в боки, -Ну, знаете, господа, это война!
- Эр Рокэ… Вы же шутите? – протянул откуда-то снизу Дикон.
- Эх, юноша, вам ли не знать, во мне юмора как в черной дыре. – покровительственным тоном ответил первый маршал.
- А чёрная дыра – это что?
- Ричард, поверьте мне, вашим умственным способностям такие познания будут не под силу. Лучше подумайте, как нам захватить в плен печенье, не разрушив мой кабинет.
Ричард Окделл, был помимо того, что не дурак, так еще и не лишен дипломатических талантов.
- Монсеньор, а может, нам стоит договориться?
- Ричард, в вас что, пересохло море фантазии? Это же неоригинально. Ха! Договариваться о выдаче печенья! А завтра вы предложите договариваться с Дриксен! Нет, так решительно не пойдет!
И тут, то ли Дик Окделл трезвел, то ли здравый смысл неожиданно решил пробудиться от долгой спячки, да только юноша вдруг понял, что монсеньор-то жутко пьян. Вооруженный этим открытием храбрый защитник всея кабинета решил предпринять отчаянный маневр.
- Монсеньор, но они же - союзники.
-Ричард, сколько печенья оставалось в коробке в тот момент, когда вы его помните?
-Не помню. – честно признался юноша.
- А я – помню. Мало там было печенья. Мало. А что из этого следует? Правильно, союзников в этой войне нет. Но вы, как ни как - мой оруженосец, так что участие в этой компании вы будете принимать на моей стороне.
- Как скажете, монсеньор. – покорился судьбе Ричард, мысленно успокаивая собственную не в меру чувствительную совесть.
- Славно. Слушайте сюда. – и Первый маршал рассказал своему оруженосцу коварную стратегию по захвату печенья.
Савиньяки, как оказалось, времени зря не теряли. Они воздвигли оборонительные сооружения из полных и пустых бутылок, спрятались за кушеткой и приготовились отразить любое нападение отряда Первого маршала.
Первым в хранителей хлебобулочного богатства полетели какие-то документы. Как выразился Ворон «Надо пустить дым в глаза», а затем маленькая, но отважная армия с криками «За печенье!» (кричал в основном воодушевленный соберано) ринулась через батареи бутылок.
«Если выживу, вылью все вино к Леворукому!» - подумал Ричард.
Обе стороны отличались умом и сообразительностью, что позволило этой баталии войти в семейную историю Савиньяков, как «Самый изобретательный обстрел в истории Золотых Земель»
Снарядами в этом нелегком и «кровопролитном» бою служили детали туалета четверых бойцов.
И вот, когда Ричард, доверившийся Первому маршалу и ныне горько в том раскаивающийся, вернулся к начатому завещанию случилось оно.
Савиньяк (который из… Дик так и не понял), пытаясь спастись швырнул в герцога Алва сапогом. (Герцог обиделся, да и кто бы не обиделся?) Но драматизм ситуации заключается не в полете обуви, и даже не в обиженном «фоне эпохи», а в маленькой коробочке, по неосторожности, выпущенной из рук.
Видя полет заветного предмета Дик предпринял нечеловеческое усилие над собственным, соблазненным алкоголем, телом и, проделав невероятный в своей акробатичности прыжок, схватил кончиками пальцев ларчик с печеньем.
В этот самый момент Лионель (почему-то Ричард решил, что это был именно он), с разбегу налетел на падающего Окделла. Коробочка дернулась и взмыла к потолку, чтобы потом, рассыпая немногочисленное содержимое, вылететь в открытое окно.
Кабинет соберано Алвы представлял собой немую сцену тихого ужаса.
И тут раздалось тихое хрумканье.
- Ричард, а что это вы делаете?
- Ем, эр Рокэ.
- Ричард, а где печенька, что вы втихую стащили из коробки?
Окделл, который и не дурак и дипломат, наклонил голову и, не моргнув глазом, ответил:
- В надежном месте.
С этими словами Дикон прижал руку к той части человеческого тела, где у нормальных людей желудок, а у герцога Окделла, по всей видимости, – банковский сейф.
- Ну и свинья же вы, юноша. – хмыкнул Первый маршал, с тоской оглядывая разрушенный кабинет.
-
-
27.12.2011 в 09:07-
-
27.12.2011 в 14:23-
-
05.01.2012 в 13:44-
-
05.01.2012 в 14:42