Преподаю язык Атлантиды
Название: И это значит...
Персонажи: Ричард Окделл, Айрис Окделл, Рокэ Алва.
Рейтинг - G
Саммари: Снег убаюкивает.
Я хотела написать про Рождество, но здесь только поиски скрытого смысла
Снежинки живут иначе. Рождаются где-то в недрах небес, вихрем несутся на землю, чтобы медленно кружиться в синеватом лунном свете. Покой и тишина.
Ричард всегда любил зиму. Давным-давно, в детстве они с Айрис проводили долгие ночи на ледяном каменном подоконнике, прижавшись друг к другу в неловком желании согреться, и, соприкасаясь лбами, наблюдали, как крошечные ледяные звездочки безмятежно укрывают землю.
Айрис легко постукивала кончиками пальцев по груди Дика, и это означало: «Дикон?» более робкое, чем можно было сказать вслух.
И Дик встревоженно заглядывал сестре в глаза.
«Да, Айри?»
Замерла. И тут же порывисто обняла брата. И это была надежда: «Скажи, что мы всегда будем вместе!»
Дик обнимал сестру в ответ, чуть отстранялся и указывал на окно.
И это означало: «Всегда!»
В комнате сухо, и жарко натоплено. Кажется, что даже огонь сыт, так лениво трещат дрова в камине. От свечей разливается убаюкивающее золотое сияние.
Юноша стоит у окна.
За темным стеклом редкие снежинки в радостном предвкушении стремятся к земле. Где были они? Что пережили? Что для них Земля?
Он вспоминает двух детей на подоконнике, так похожих на замерзших снегирей, и улыбается своим мыслям.
- Заснули, юноша? – насмешливо спрашивает маршал.
Юноша оборачивается и тревожно, ищуще заглядывает в синие глаза.
И это значит, что насмешкой его не обмануть.
Вдох. Понял?
Юноша хмурится. А затем осторожно и настороженно касается пальцами воздуха впереди себя. И больше уже ничего не будет так, как прежде.
Зима для Раканы – смертный приговор. В этом году совсем немного снега, будто небо боится отпускать своих детей к яростной озлобленности города.
В Багерлее, в камере над пекарней, где от жара вот-вот закипит кровь, в бреду лежит маршал Алва. Жажда запеклась корочкой на губах, от того, может, так больно улыбаться. Но маршал улыбается. Зло и отчаянно.
А в его старом доме Ричард, герцог Окделл, допивает отравленное вино и вспоминает, как настороженно и робко, касаясь воздуха спрашивал Алву:
- Правда же, мы… будем?
Персонажи: Ричард Окделл, Айрис Окделл, Рокэ Алва.
Рейтинг - G
Саммари: Снег убаюкивает.
Я хотела написать про Рождество, но здесь только поиски скрытого смысла
Снежинки живут иначе. Рождаются где-то в недрах небес, вихрем несутся на землю, чтобы медленно кружиться в синеватом лунном свете. Покой и тишина.
Ричард всегда любил зиму. Давным-давно, в детстве они с Айрис проводили долгие ночи на ледяном каменном подоконнике, прижавшись друг к другу в неловком желании согреться, и, соприкасаясь лбами, наблюдали, как крошечные ледяные звездочки безмятежно укрывают землю.
Айрис легко постукивала кончиками пальцев по груди Дика, и это означало: «Дикон?» более робкое, чем можно было сказать вслух.
И Дик встревоженно заглядывал сестре в глаза.
«Да, Айри?»
Замерла. И тут же порывисто обняла брата. И это была надежда: «Скажи, что мы всегда будем вместе!»
Дик обнимал сестру в ответ, чуть отстранялся и указывал на окно.
И это означало: «Всегда!»
В комнате сухо, и жарко натоплено. Кажется, что даже огонь сыт, так лениво трещат дрова в камине. От свечей разливается убаюкивающее золотое сияние.
Юноша стоит у окна.
За темным стеклом редкие снежинки в радостном предвкушении стремятся к земле. Где были они? Что пережили? Что для них Земля?
Он вспоминает двух детей на подоконнике, так похожих на замерзших снегирей, и улыбается своим мыслям.
- Заснули, юноша? – насмешливо спрашивает маршал.
Юноша оборачивается и тревожно, ищуще заглядывает в синие глаза.
И это значит, что насмешкой его не обмануть.
Вдох. Понял?
Юноша хмурится. А затем осторожно и настороженно касается пальцами воздуха впереди себя. И больше уже ничего не будет так, как прежде.
Зима для Раканы – смертный приговор. В этом году совсем немного снега, будто небо боится отпускать своих детей к яростной озлобленности города.
В Багерлее, в камере над пекарней, где от жара вот-вот закипит кровь, в бреду лежит маршал Алва. Жажда запеклась корочкой на губах, от того, может, так больно улыбаться. Но маршал улыбается. Зло и отчаянно.
А в его старом доме Ричард, герцог Окделл, допивает отравленное вино и вспоминает, как настороженно и робко, касаясь воздуха спрашивал Алву:
- Правда же, мы… будем?