Преподаю язык Атлантиды
Наступающее утро привело с собой первые золотисто-белые лучики солнца. В бледно-розоватой дымке они скользили по небу, прятались в кронах деревьев, спускались на землю и продолжали свой путь, петляя по тропинкам и дорогам, заглядывая в укромные уголки лесов, и тихо, с опаской, просачиваясь в серый сумрак маленького городка.
Один такой лучик, заглянув в окно, улыбнулся каким-то своим мыслям, прошмыгнул под шторой, пробежался по полу, лукаво подмигнул все еще мигающей гирлянде, взобрался по одеялу на кровать и теплым светом лег на лицо сладко спящей Гвендолин.
Девочка поморщилась, не желая просыпаться, и спряталась в одеяло как в кокон. Но тут в соседней комнате зазвонил будильник у мамы с папой, они проснулись, и сразу во всем доме стало так шумно, что где уж тут спать?
Так что Гвен напоследок нырнула поглубже в одеяло, убедилась, что это никак не может спасти ее от пробуждения, нехотя открыла глаза, села и задумалась.
На самом деле, девочка всегда по утрам так задумывалась: вспоминала, что же с ней такого произошло вчера, что сегодня непоправимо отличается; но сейчас Гвен сидела с ощущением чего-то приятного, почти праздника, хотя никакого праздника сегодня, как ей помнилось еще вчера, не было.
Девочка посмотрела на перемигивающиеся огоньки леса фей и вспомнила, как накануне в этой самой комнате словно из ниоткуда появились Луис и Кружка. И сразу же в ее голове завертелся калейдоскоп ярких воспоминаний о путешествии по ночному небу.
«И они придут сегодня!» - в восторге поняла Гвендолин.
Девочка в один миг соскочила с кровати и выбежала из комнаты – так ей хотелось рассказать маме и папе о случившемся. Но не успела она и рта раскрыть, как натолкнулась чей-то на хмурый, колючий взгляд. Мама стояла у двери в их с папой спальню и, судя по поджатым губам, все еще злилась за вчерашнее.
- Доброе утро, мам! – бодро поздоровалась Гвен.
- Доброе, - ответила мама голосом, который означал, что утро для нее совсем не доброе, а значит, таковым оно станет и для всех домочадцев.
«Ну вот, - подумала Гвендолин, - опять.»
Почему взрослые злятся долго, девочка не знала. По ее мнению, в этом занятии нет никакого смысла. Взрослые могут злиться годами из-за всякой ерунды. А вот радоваться дольше, чем пять минут – считается большой редкостью.
Такое положение вещей долго казалось Гвен совершенно необъяснимым, но как-то раз ей пришла в голову идея – взрослым нравится злиться. Им просто нравится обижаться и злиться, придумывать окружающим всяческие козни, сидя с хмурым видом днями напролет. И никогда не может взрослый забыть, что он злится до тех пор, пока вокруг не соберется много-много других взрослых, желающих его выслушать и позлиться вместе, чтобы затем призывать обидчика к ответу и еще немного позлиться.
Гвендолин по этому поводу рассуждала так: «Вроде умные люди, а какими глупостями занимаются!»
Правда, Гвен и сама иногда злилась. Даже целый день могла злиться на самые разные вещи. Например, как-то раз она весь день была «не в духе» потому что понедельник – не суббота. И ведь это же ужасная несправедливость, что понедельник – не суббота и не может ей стать, но папа только хмыкнул: «Ерунда! Это ты просто жизни не видела!»
Гвен тогда не очень поняла, как понедельник с субботой связаны с жизнью, и про себя лишний раз отметила, что взрослые – странный народ.
Или вот Гвен просила маму почитать ей сказку. Это была очень интересная сказка про драконов и рыцарей, которые о драконах заботились. И Гвен знала, что сказка интересная, и что мама ее очень любит.
- Нет, Гвендолин, - отказала мама.
- Но почему? Ты ведь ничем не занята сейчас!
Мама только нахмурилась и с лицом очень занятого человека пояснила:
- Я очень обижена на тебя.
К тому моменту мама обижала уже целую неделю, и Гвен поняла, что случай безнадежен и решила извиниться.
И, хотя ничего решительно не изменилось, сказка была прочитана.
Так что девочка поняла, что и в этот раз «восстановить баланс», как говорил папа, будет не легко. Она мышонком пробралась на кухню и затаилась, глядя как сосредоточенно мама готовит овсянку. В такой серьезности не было необходимости, серьезность вообще редко по-настоящему необходима, но Гвен быстро догадалась, что это обязательная часть любого обижания и особенно не беспокоилась.
Девочка еще какое-то время молча смотрела на хмурую маму, а потом решила, что все это ерунда и не стоит поддерживать настроение вселенской грусти в таком вкусном и полезном месте, как кухня.
- Мам! – весело позвала Гвен.
Мама не ответила.
- Угадай, кто приходил ко мне в гости? Ни за что не угадаешь! – продолжала Гвен, твердо решив не отступать, пока мама не улыбнется, ведь не возможно сердиться, когда улыбаешься.
Мама отвлеклась от овсянки.
- Когда это к тебе приходили гости? – серьезно спросила она.
- Вот! Это тоже интересно! – улыбнулась девочка, - Сегодня ночью, и знаешь, где мы были?
- Хватит врать! – вдруг вспылила мама.
- Но я не… - опешила Гвендолин.
- Молчи! Эти твои выдумки, это твое бесконечное вранье… Как же они мне надоели!
- Но!
- Мы с отцом создаем тебе все условия, а ты? Очередные сказки?! – мама грозно размахивала тряпкой перед самым носом девочки, - С этого дня чтобы я не слышала от тебя никаких историй, ясно?
Гвендолин замерла, с ужасом глядя на маму.
- Ясно? – повторила та.
Девочка нахмурилась и молча ушла в свою комнату.
Остаток дня Гвендолин провела наблюдая за волшебным лесом и глядя, как в по синему-синему небу летают черные зигзаги-силуэты быстрокрылых ласточек.
Два раза в комнату заходила мама.
- Иди есть, - говорила она.
- Не хочу. Спасибо, - отвечала Гвендолин, продолжая наблюдать за ласточками.
А когда солнце село, и на небе зажглись первые звездочки, вся комната на мгновение погрузилась в мерцающий туман, из которого вышли изумрудно-зеленый кот и высокий человек в бордовом плаще.
- Луис! – обрадовалась девочка и в три прыжка подскочила к Звездному пастушку.
- О-хох, майн юнгер фройляйн, мы тоже рады тебя видеть! – засмеялся Луис, подхватив девочку на руки, - Видишь, Кружка, я же говорил, что она про нас не забудет!
Кот кивнул:
- Говорил.
Девочка, смутившись, посмотрела на пушистого гостя, но тот был совершенно невозмутим, и искорки в его шерсти мерцали, как далекие звезды.
- Как красиво! – восхитилась девочка.
Кружка проследил за направлением ее взгляда.
- Даже не вздумай сказать сейчас гадость! – предусмотрительно шикнул на него Луис.
- Я и не собирался, - махнул хвостом кот с самым разочарованным выражением морды, красноречиво свидетельствующим о том, как он «не собирался».
- Ну что ж, - усмехнулся Звездный пастушок, - экипаж в сборе – не будем медлить! Прошу всех на борт, дамы и господа!
Гвендолин, уже успевшая вновь оказаться на полу, улыбнулась и протянула пастушку руку, а Кружка грациозно устроился у ног.
- Помурлыкаешь? – изо всех сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться, спросил Луис.
- Не дождешься! – беззлобно усмехнулся кот.
Гвендолин не успела ничему удивиться. Откуда ни возьмись стали появляться облачка тумана. Они были самыми разными: маленькими и большими; светящимися и нет; разноцветными и искрящимися, их становилось все больше и больше, пока наконец в комнате не осталось и клочка свободного пространства. Тогда все ярко засияло, Гвен зажмурилась, а когда открыла глаза, то вновь была в окружении любознательных жемчужинок-звезд.
- Привет! – поздоровалась она.
Звездочки засветились ярче и будто бы стали подпрыгивать на одном месте, словно тоже говоря: «Привет!»
Гвен протянула руку, и одна из звездочек – самая маленькая и серебристая, с опаской поглядывая на остальных, запрыгнула девочке на ладонь и дала себя погладить.
Луис смотрел на звездочку и Гвен и безмятежно улыбался.
- Ты определенно нравишься звездам, юная леди, - тихо сказал он.
Кот, хоть и наблюдал за происходящим с вежливым недоумением, согласно кивнул.
- Редко, когда так бывает, - пояснил он.
Гвен посмотрела на звездочку еще раз, но теперь с затаенной гордостью, и звездочка, будто почувствовав перемены, испуганно спрыгнула с ладони и вернулась на прежнее место.
Гвен смотрела ей в след, чувствуя, как ушло что-то теплое и светлое.
- Слишком серьезная, - ни к кому не обращаясь заметил Луис.
- Прости? – переспросила Гвендолин.
- Ты слишком серьезная, - повторил Звездный пастушок, - Звезды ужасно не любят серьезности.
- Да? – удивилась девочка.
- Ага, - подтвердил пастушок.
Тут Гвендолин посмотрела на Кружку. Это был самый серьезный кот, которого она когда-либо видела.
- Но как же ты? – спросила она кота.
Кружка задумался.
- Я просто флегматик, - сказал он с таким видом, будто это и так понятно.
- Кто-кто ты? – переспросила девочка.
- Флегматик, - повторил кот.
- Кружка имел в виду, - вмешался Луис, - что это просто особенность характера. И потом, он не серьезный, Гвендолин, он мудрый. Большая разница.
Гвендолин хотела спросить, какая же в том разница, но тут изумрудный кот, немного смутившись столь пристального внимания к себе, пояснил:
- Я рассказываю сказки.
- Правда? – удивилась Гвен, которая думала, что Кружка больше склонен к научным знаниям.
- Правда, - еще больше смутившись подтвердил кот.
- Здорово! – с восторгом откликнулась Гвендолин.
- Точно, - улыбнулся Луис, - Кружка знает тысячи историй!
- Ты расскажешь? – попросила девочка.
Котик обвил пушистым хвостом лапки
- Это история про Красного Слоненка…
- Это очень заумная история, - прервал кота Луис.
Кружка поглядел на него недоверчиво.
- Ты думаешь? – спросил он.
- Угу, - кивнул Звездный пастушок.
Кружка с сожалением поглядел на Гвендолин.
- Прости, - извинился он, - большинство моих историй – слишком непонятны.
- Но звездам нравятся! – вступился за истории Луис.
- Да, - кивнул кот, - но ведь они наблюдали за Миром с самого его рождения. Они все знают, - он задумался на мгновение, - Правда, у меня есть одна история… Про принца..
- Эй! – возмутился Луис, - это моя история! Так же нечестно!
Кот хитро прищурился, но продолжать не стал.
- А ты расскажешь ее мне? – попросила Гвендолин Звездного пастушка.
- Обязательно, принцесса, - кивнул он, - но как-нибудь в другой раз.
- Главное, помни, что только в сказках можно проверить человека, - кивнул Луис.
- Потому что сказки – это совсем не просто так, - улыбнулся кот, - Сказки – это самое прекрасное, что только можно рассказать.
- Почему вы так любите сказки? – удивилась Гвендолин.
- Потому что это самое серьезное, что можно придумать, - ответил Звездный пастушок.
- И самое несерьезное, что можно рассказать! - махнул хвостом Кружка.
Гвендолин смотрела на Луиса и Кружку и не знала, не шутят ли они.
- Кажется, - сдалась девочка, - я ничего не поняла.
Звездный пастушок улыбнулся ей ласково и присел рядом, глядя на Гвен умными серыми глазами.
- Это ничего, - сказал он, - Всегда есть что-то, что ты не понимаешь, главное только – не злиться. Это бывает очень сложно, иногда почти невозможно, но если и есть что-то важное, так это умение не злиться.
- Да, - подтвердил кот, - злость – совершенно бесполезна. Столько времени из-за нее в пустую уходит – жуть! А ведь нужно еще думать.
- Пойдем, - продолжал пастушок, - мы тебе кое-что покажем.
Гвендолин посмотрела в зеленые глаза Кружки, и подумала, что сейчас произойдет что-то очень важное.
- Только не смотри вверх, - предупредил девочку кот.
Здесь мерцающий туман был больше похож на облако звездной пыли, но в остальном все было так же, как и на Земле.
Гвен открыла глаза и увидела под своими ногами тысячи-тысяч звезд и галактик. Они были такими крошечными и одновременно – огромными, столь прекрасны, что, казалось, просто не могли быть на самом деле, но были.
- О! – восхищенно воздохнула девочка, - Где мы?
- На самом краю Вселенной, - благоговейным шепотом ответил Кружка.
- Гвендолин, - позвал Луис, - Что ты видишь?
Гвен растерялась. Как описать этот блеск и свет, он как будто бы зарождался где-то внутри, так бывает, когда кто-то по-настоящему улыбается, тогда его лицо словно превращается в маленькое солнышко, от него становится так тепло и спокойно.
- Я вижу тысячи миров, - ответила Гвендолин, - и в каждом из них по утрам восходит солнце. Это так прекрасно! Нет ничего… - она задумалась, подыскивая слово.
Но слово все не подыскивалось, а свет далеких миров все продолжал завораживать своих случайных зрителей, погружая их в теплое счастье покоя.
Один такой лучик, заглянув в окно, улыбнулся каким-то своим мыслям, прошмыгнул под шторой, пробежался по полу, лукаво подмигнул все еще мигающей гирлянде, взобрался по одеялу на кровать и теплым светом лег на лицо сладко спящей Гвендолин.
Девочка поморщилась, не желая просыпаться, и спряталась в одеяло как в кокон. Но тут в соседней комнате зазвонил будильник у мамы с папой, они проснулись, и сразу во всем доме стало так шумно, что где уж тут спать?
Так что Гвен напоследок нырнула поглубже в одеяло, убедилась, что это никак не может спасти ее от пробуждения, нехотя открыла глаза, села и задумалась.
На самом деле, девочка всегда по утрам так задумывалась: вспоминала, что же с ней такого произошло вчера, что сегодня непоправимо отличается; но сейчас Гвен сидела с ощущением чего-то приятного, почти праздника, хотя никакого праздника сегодня, как ей помнилось еще вчера, не было.
Девочка посмотрела на перемигивающиеся огоньки леса фей и вспомнила, как накануне в этой самой комнате словно из ниоткуда появились Луис и Кружка. И сразу же в ее голове завертелся калейдоскоп ярких воспоминаний о путешествии по ночному небу.
«И они придут сегодня!» - в восторге поняла Гвендолин.
Девочка в один миг соскочила с кровати и выбежала из комнаты – так ей хотелось рассказать маме и папе о случившемся. Но не успела она и рта раскрыть, как натолкнулась чей-то на хмурый, колючий взгляд. Мама стояла у двери в их с папой спальню и, судя по поджатым губам, все еще злилась за вчерашнее.
- Доброе утро, мам! – бодро поздоровалась Гвен.
- Доброе, - ответила мама голосом, который означал, что утро для нее совсем не доброе, а значит, таковым оно станет и для всех домочадцев.
«Ну вот, - подумала Гвендолин, - опять.»
Почему взрослые злятся долго, девочка не знала. По ее мнению, в этом занятии нет никакого смысла. Взрослые могут злиться годами из-за всякой ерунды. А вот радоваться дольше, чем пять минут – считается большой редкостью.
Такое положение вещей долго казалось Гвен совершенно необъяснимым, но как-то раз ей пришла в голову идея – взрослым нравится злиться. Им просто нравится обижаться и злиться, придумывать окружающим всяческие козни, сидя с хмурым видом днями напролет. И никогда не может взрослый забыть, что он злится до тех пор, пока вокруг не соберется много-много других взрослых, желающих его выслушать и позлиться вместе, чтобы затем призывать обидчика к ответу и еще немного позлиться.
Гвендолин по этому поводу рассуждала так: «Вроде умные люди, а какими глупостями занимаются!»
Правда, Гвен и сама иногда злилась. Даже целый день могла злиться на самые разные вещи. Например, как-то раз она весь день была «не в духе» потому что понедельник – не суббота. И ведь это же ужасная несправедливость, что понедельник – не суббота и не может ей стать, но папа только хмыкнул: «Ерунда! Это ты просто жизни не видела!»
Гвен тогда не очень поняла, как понедельник с субботой связаны с жизнью, и про себя лишний раз отметила, что взрослые – странный народ.
Или вот Гвен просила маму почитать ей сказку. Это была очень интересная сказка про драконов и рыцарей, которые о драконах заботились. И Гвен знала, что сказка интересная, и что мама ее очень любит.
- Нет, Гвендолин, - отказала мама.
- Но почему? Ты ведь ничем не занята сейчас!
Мама только нахмурилась и с лицом очень занятого человека пояснила:
- Я очень обижена на тебя.
К тому моменту мама обижала уже целую неделю, и Гвен поняла, что случай безнадежен и решила извиниться.
И, хотя ничего решительно не изменилось, сказка была прочитана.
Так что девочка поняла, что и в этот раз «восстановить баланс», как говорил папа, будет не легко. Она мышонком пробралась на кухню и затаилась, глядя как сосредоточенно мама готовит овсянку. В такой серьезности не было необходимости, серьезность вообще редко по-настоящему необходима, но Гвен быстро догадалась, что это обязательная часть любого обижания и особенно не беспокоилась.
Девочка еще какое-то время молча смотрела на хмурую маму, а потом решила, что все это ерунда и не стоит поддерживать настроение вселенской грусти в таком вкусном и полезном месте, как кухня.
- Мам! – весело позвала Гвен.
Мама не ответила.
- Угадай, кто приходил ко мне в гости? Ни за что не угадаешь! – продолжала Гвен, твердо решив не отступать, пока мама не улыбнется, ведь не возможно сердиться, когда улыбаешься.
Мама отвлеклась от овсянки.
- Когда это к тебе приходили гости? – серьезно спросила она.
- Вот! Это тоже интересно! – улыбнулась девочка, - Сегодня ночью, и знаешь, где мы были?
- Хватит врать! – вдруг вспылила мама.
- Но я не… - опешила Гвендолин.
- Молчи! Эти твои выдумки, это твое бесконечное вранье… Как же они мне надоели!
- Но!
- Мы с отцом создаем тебе все условия, а ты? Очередные сказки?! – мама грозно размахивала тряпкой перед самым носом девочки, - С этого дня чтобы я не слышала от тебя никаких историй, ясно?
Гвендолин замерла, с ужасом глядя на маму.
- Ясно? – повторила та.
Девочка нахмурилась и молча ушла в свою комнату.
Остаток дня Гвендолин провела наблюдая за волшебным лесом и глядя, как в по синему-синему небу летают черные зигзаги-силуэты быстрокрылых ласточек.
Два раза в комнату заходила мама.
- Иди есть, - говорила она.
- Не хочу. Спасибо, - отвечала Гвендолин, продолжая наблюдать за ласточками.
А когда солнце село, и на небе зажглись первые звездочки, вся комната на мгновение погрузилась в мерцающий туман, из которого вышли изумрудно-зеленый кот и высокий человек в бордовом плаще.
- Луис! – обрадовалась девочка и в три прыжка подскочила к Звездному пастушку.
- О-хох, майн юнгер фройляйн, мы тоже рады тебя видеть! – засмеялся Луис, подхватив девочку на руки, - Видишь, Кружка, я же говорил, что она про нас не забудет!
Кот кивнул:
- Говорил.
Девочка, смутившись, посмотрела на пушистого гостя, но тот был совершенно невозмутим, и искорки в его шерсти мерцали, как далекие звезды.
- Как красиво! – восхитилась девочка.
Кружка проследил за направлением ее взгляда.
- Даже не вздумай сказать сейчас гадость! – предусмотрительно шикнул на него Луис.
- Я и не собирался, - махнул хвостом кот с самым разочарованным выражением морды, красноречиво свидетельствующим о том, как он «не собирался».
- Ну что ж, - усмехнулся Звездный пастушок, - экипаж в сборе – не будем медлить! Прошу всех на борт, дамы и господа!
Гвендолин, уже успевшая вновь оказаться на полу, улыбнулась и протянула пастушку руку, а Кружка грациозно устроился у ног.
- Помурлыкаешь? – изо всех сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться, спросил Луис.
- Не дождешься! – беззлобно усмехнулся кот.
Гвендолин не успела ничему удивиться. Откуда ни возьмись стали появляться облачка тумана. Они были самыми разными: маленькими и большими; светящимися и нет; разноцветными и искрящимися, их становилось все больше и больше, пока наконец в комнате не осталось и клочка свободного пространства. Тогда все ярко засияло, Гвен зажмурилась, а когда открыла глаза, то вновь была в окружении любознательных жемчужинок-звезд.
- Привет! – поздоровалась она.
Звездочки засветились ярче и будто бы стали подпрыгивать на одном месте, словно тоже говоря: «Привет!»
Гвен протянула руку, и одна из звездочек – самая маленькая и серебристая, с опаской поглядывая на остальных, запрыгнула девочке на ладонь и дала себя погладить.
Луис смотрел на звездочку и Гвен и безмятежно улыбался.
- Ты определенно нравишься звездам, юная леди, - тихо сказал он.
Кот, хоть и наблюдал за происходящим с вежливым недоумением, согласно кивнул.
- Редко, когда так бывает, - пояснил он.
Гвен посмотрела на звездочку еще раз, но теперь с затаенной гордостью, и звездочка, будто почувствовав перемены, испуганно спрыгнула с ладони и вернулась на прежнее место.
Гвен смотрела ей в след, чувствуя, как ушло что-то теплое и светлое.
- Слишком серьезная, - ни к кому не обращаясь заметил Луис.
- Прости? – переспросила Гвендолин.
- Ты слишком серьезная, - повторил Звездный пастушок, - Звезды ужасно не любят серьезности.
- Да? – удивилась девочка.
- Ага, - подтвердил пастушок.
Тут Гвендолин посмотрела на Кружку. Это был самый серьезный кот, которого она когда-либо видела.
- Но как же ты? – спросила она кота.
Кружка задумался.
- Я просто флегматик, - сказал он с таким видом, будто это и так понятно.
- Кто-кто ты? – переспросила девочка.
- Флегматик, - повторил кот.
- Кружка имел в виду, - вмешался Луис, - что это просто особенность характера. И потом, он не серьезный, Гвендолин, он мудрый. Большая разница.
Гвендолин хотела спросить, какая же в том разница, но тут изумрудный кот, немного смутившись столь пристального внимания к себе, пояснил:
- Я рассказываю сказки.
- Правда? – удивилась Гвен, которая думала, что Кружка больше склонен к научным знаниям.
- Правда, - еще больше смутившись подтвердил кот.
- Здорово! – с восторгом откликнулась Гвендолин.
- Точно, - улыбнулся Луис, - Кружка знает тысячи историй!
- Ты расскажешь? – попросила девочка.
Котик обвил пушистым хвостом лапки
- Это история про Красного Слоненка…
- Это очень заумная история, - прервал кота Луис.
Кружка поглядел на него недоверчиво.
- Ты думаешь? – спросил он.
- Угу, - кивнул Звездный пастушок.
Кружка с сожалением поглядел на Гвендолин.
- Прости, - извинился он, - большинство моих историй – слишком непонятны.
- Но звездам нравятся! – вступился за истории Луис.
- Да, - кивнул кот, - но ведь они наблюдали за Миром с самого его рождения. Они все знают, - он задумался на мгновение, - Правда, у меня есть одна история… Про принца..
- Эй! – возмутился Луис, - это моя история! Так же нечестно!
Кот хитро прищурился, но продолжать не стал.
- А ты расскажешь ее мне? – попросила Гвендолин Звездного пастушка.
- Обязательно, принцесса, - кивнул он, - но как-нибудь в другой раз.
- Главное, помни, что только в сказках можно проверить человека, - кивнул Луис.
- Потому что сказки – это совсем не просто так, - улыбнулся кот, - Сказки – это самое прекрасное, что только можно рассказать.
- Почему вы так любите сказки? – удивилась Гвендолин.
- Потому что это самое серьезное, что можно придумать, - ответил Звездный пастушок.
- И самое несерьезное, что можно рассказать! - махнул хвостом Кружка.
Гвендолин смотрела на Луиса и Кружку и не знала, не шутят ли они.
- Кажется, - сдалась девочка, - я ничего не поняла.
Звездный пастушок улыбнулся ей ласково и присел рядом, глядя на Гвен умными серыми глазами.
- Это ничего, - сказал он, - Всегда есть что-то, что ты не понимаешь, главное только – не злиться. Это бывает очень сложно, иногда почти невозможно, но если и есть что-то важное, так это умение не злиться.
- Да, - подтвердил кот, - злость – совершенно бесполезна. Столько времени из-за нее в пустую уходит – жуть! А ведь нужно еще думать.
- Пойдем, - продолжал пастушок, - мы тебе кое-что покажем.
Гвендолин посмотрела в зеленые глаза Кружки, и подумала, что сейчас произойдет что-то очень важное.
- Только не смотри вверх, - предупредил девочку кот.
Здесь мерцающий туман был больше похож на облако звездной пыли, но в остальном все было так же, как и на Земле.
Гвен открыла глаза и увидела под своими ногами тысячи-тысяч звезд и галактик. Они были такими крошечными и одновременно – огромными, столь прекрасны, что, казалось, просто не могли быть на самом деле, но были.
- О! – восхищенно воздохнула девочка, - Где мы?
- На самом краю Вселенной, - благоговейным шепотом ответил Кружка.
- Гвендолин, - позвал Луис, - Что ты видишь?
Гвен растерялась. Как описать этот блеск и свет, он как будто бы зарождался где-то внутри, так бывает, когда кто-то по-настоящему улыбается, тогда его лицо словно превращается в маленькое солнышко, от него становится так тепло и спокойно.
- Я вижу тысячи миров, - ответила Гвендолин, - и в каждом из них по утрам восходит солнце. Это так прекрасно! Нет ничего… - она задумалась, подыскивая слово.
Но слово все не подыскивалось, а свет далеких миров все продолжал завораживать своих случайных зрителей, погружая их в теплое счастье покоя.
-
-
01.11.2013 в 16:55-
-
01.11.2013 в 18:25-
-
09.11.2013 в 19:23Вау! Даже зануде вроде меня почти не к чему придраться. Грустно смотреть, как Гвен пытается достучаться до родителей. Они ведь не могут быть совсем плохими, просто больше слушают других, чем собственное сердце.
С каждым человеком в детстве должна случиться сказка. Если её не было, человек вырастает грубым и злым, люди об него ушибаются, как о камень на дороге. (с)