Преподаю язык Атлантиды
Раннее утро входило в мир крадучись, словно боясь разбудить всех его обитателей. Оно тихонечко пробиралось меж травинок, огибая впадинки и расщелины, оно цеплялось за самые высокие ветки, повисало на пелерине предрассветного тумана. Был тот розово-рассветный час, когда все звуки растворяются в неясном, блекнущем свете ночи, и тогда все простое на мгновение становится волшебным, и звезды в своем последнем ночном мерцании стараются подарить каждому живому существу немножко чуда, чтобы оно помогло им продержаться до тех пор, пока солнце вновь не скроется за горизонтом, и ночь не укроет мир своим теплым одеялом.
Луис сидел между ветвей старой, раскидистой ивы у самого берега неглубокой речушки, наслаждаясь ее мерным, переливчатым течением и тихим плеском воды. От посторонних глаз он был надежно скрыт тонкими, продолговатыми листочками, трепетавшими под всяким дуновением ночного ветерка.
Со стороны пастушок мог показаться спящим, так неподвижен он был, но внутри него кипела обширная работа мысли: все составляющие его души словно делились на две команды, готовясь к некой решающей битве.
Вдруг у самых корней дерева собралось облако густого, мерцающего тумана, из которого в следующий миг беззвучно вышел Кружка.
- Мяу! – требовательно позвал кот.
Луис, погруженный в свои мысли, не ответил. Тогда кот, качнув для верности пару раз хвостом и распушив усы, легко и стремительно взлетел на дерево.
- Так и знал, что ты здесь окажешься! – преувеличенно бодро сказал он.
Луис все так же не отвечал, и только по едва заметному движению глаз можно было сказать, что пастушок заметил присутствие Кружки.
- Луис, - ничуть не смутившись молчания друга серьезно продолжил кот, - ты не должен таскать этого ребенка по всей Вселенной.
- Мне кажется, - неохотно отозвался Луис, - что человек здесь я.
- Если под человеком ты подразумеваешь двуногое существо, не способное понять очевидных вещей и не признающее ничего, что выходит за грань его понимания, то да, - пожал плечами кот.
- Кружка, а у тебя разве нет каких-нибудь дел? – не пытался скрыть своего раздражения пастушок.
- Конечно есть! – ответил кот.
- И почему же ты ими не занимаешься? – ядовито протянул Луис.
- Как раз ими я и занимаюсь, - кот дернул ушами, - забочусь о тебе.
- Большое спасибо, но я как-нибудь обойдусь.
Кот не ответил.
Где-то выше по течению реки робко запела первая утренняя пташка.
- Когда-то в этих ручьях жили русалки, - как будто между прочим заметил Кружка.
- И что же с ними приключилось? – повернулся к коту Луис.
- Ничего, – махнул хвостом тот, - Ничего особенного. Повлюблялись в чаек, а те и рады! Склевали своим Джульеттам хвосты и улетели в теплые края, а вместо русалок остались разочарованные женщины.
- Кот? – позвал Луис.
- Мяу! – отозвался Кружка.
- И к чему это сейчас было?
- Ни к чему. Ты спросил, я ответил.
Но вместо ожидаемого раздражения, Луис весело засмеялся:
- Кот, ты знаешь, за всю ту тьму лет, что мы знакомы, ты совершенно, просто ни капельки не изменился!
- Ой-ой-ой! Чья бы корова мычала! – притворно распушил усы кот.
И тут же с внезапной строгостью добавил:
- Луис, я не шучу. Дети взрослеют.
- И?
Кружка яростно взглянул на друга:
- Ты правда не понимаешь?
- М… Нет, - пожал плечами Луис.
- Луис, зачем ангелам крылья?
- Хороший вопрос. - кивнул пастушок, - Чтобы летать, я полагаю.
- Именно! – мяукнул кот, - А что делать такому ангелу, который больше не может летать?
- И что же?
- Забыть о том, что он вообще умел это делать! – кипятился Кружка, - Гвен вырастет, в ее жизни появятся земные радости. Она обо всем забудет!
- Не совсем так, – возразил Луис, - Она не забудет, слишком много информации. Она просто решит, что все это ей приснилось. Это совсем другое дело…
- То есть ты согласен быть просто чьим-то сном? – кот, казалось, был в ужасе.
- Скажем так, я согласен быть чьим-то прекрасным сном, - азартно улыбнулся Луис, и в следующее мгновение, когда первый солнечный луч упал на ветку старой ивы, пастушок растворился в облаке густого, мерцающего тумана.
- Люди! – хмыкнул кот и тоже исчез.
Луис сидел между ветвей старой, раскидистой ивы у самого берега неглубокой речушки, наслаждаясь ее мерным, переливчатым течением и тихим плеском воды. От посторонних глаз он был надежно скрыт тонкими, продолговатыми листочками, трепетавшими под всяким дуновением ночного ветерка.
Со стороны пастушок мог показаться спящим, так неподвижен он был, но внутри него кипела обширная работа мысли: все составляющие его души словно делились на две команды, готовясь к некой решающей битве.
Вдруг у самых корней дерева собралось облако густого, мерцающего тумана, из которого в следующий миг беззвучно вышел Кружка.
- Мяу! – требовательно позвал кот.
Луис, погруженный в свои мысли, не ответил. Тогда кот, качнув для верности пару раз хвостом и распушив усы, легко и стремительно взлетел на дерево.
- Так и знал, что ты здесь окажешься! – преувеличенно бодро сказал он.
Луис все так же не отвечал, и только по едва заметному движению глаз можно было сказать, что пастушок заметил присутствие Кружки.
- Луис, - ничуть не смутившись молчания друга серьезно продолжил кот, - ты не должен таскать этого ребенка по всей Вселенной.
- Мне кажется, - неохотно отозвался Луис, - что человек здесь я.
- Если под человеком ты подразумеваешь двуногое существо, не способное понять очевидных вещей и не признающее ничего, что выходит за грань его понимания, то да, - пожал плечами кот.
- Кружка, а у тебя разве нет каких-нибудь дел? – не пытался скрыть своего раздражения пастушок.
- Конечно есть! – ответил кот.
- И почему же ты ими не занимаешься? – ядовито протянул Луис.
- Как раз ими я и занимаюсь, - кот дернул ушами, - забочусь о тебе.
- Большое спасибо, но я как-нибудь обойдусь.
Кот не ответил.
Где-то выше по течению реки робко запела первая утренняя пташка.
- Когда-то в этих ручьях жили русалки, - как будто между прочим заметил Кружка.
- И что же с ними приключилось? – повернулся к коту Луис.
- Ничего, – махнул хвостом тот, - Ничего особенного. Повлюблялись в чаек, а те и рады! Склевали своим Джульеттам хвосты и улетели в теплые края, а вместо русалок остались разочарованные женщины.
- Кот? – позвал Луис.
- Мяу! – отозвался Кружка.
- И к чему это сейчас было?
- Ни к чему. Ты спросил, я ответил.
Но вместо ожидаемого раздражения, Луис весело засмеялся:
- Кот, ты знаешь, за всю ту тьму лет, что мы знакомы, ты совершенно, просто ни капельки не изменился!
- Ой-ой-ой! Чья бы корова мычала! – притворно распушил усы кот.
И тут же с внезапной строгостью добавил:
- Луис, я не шучу. Дети взрослеют.
- И?
Кружка яростно взглянул на друга:
- Ты правда не понимаешь?
- М… Нет, - пожал плечами Луис.
- Луис, зачем ангелам крылья?
- Хороший вопрос. - кивнул пастушок, - Чтобы летать, я полагаю.
- Именно! – мяукнул кот, - А что делать такому ангелу, который больше не может летать?
- И что же?
- Забыть о том, что он вообще умел это делать! – кипятился Кружка, - Гвен вырастет, в ее жизни появятся земные радости. Она обо всем забудет!
- Не совсем так, – возразил Луис, - Она не забудет, слишком много информации. Она просто решит, что все это ей приснилось. Это совсем другое дело…
- То есть ты согласен быть просто чьим-то сном? – кот, казалось, был в ужасе.
- Скажем так, я согласен быть чьим-то прекрасным сном, - азартно улыбнулся Луис, и в следующее мгновение, когда первый солнечный луч упал на ветку старой ивы, пастушок растворился в облаке густого, мерцающего тумана.
- Люди! – хмыкнул кот и тоже исчез.
